Чистилище. Финал
Шрифт:
– Нет, это точно не он, – разглядывать мертвеца было неприятно, но Димка сосредоточился ради общего дела: – Брони нет, форма какая-то другая, я такой не видел никогда, волосы русые. Не он это.
– Странно, что в условиях такой влажности труп высох, – задумчиво произнес Фридрих.
– Мистер Николаев, идентификация отрицательная! – заявил полковник. – Продолжать движение!
Террористы оставили труп и вновь вошли в лабиринт. На этот раз первым двигался Николаев, и камера показывала уходящий вдаль коридор из валунов, утопающий в облаках пара. Николаев сделал с десяток шагов, как вдруг
– Густав! Что с тобой?!
Картинка резко дернулась – Николаев обернулся. На мониторе возникло изображение Гаргара, удерживающего террориста Вайса. Тот схватился руками за голову и отчаянно хрипел.
– Густав! – Николаев бросился на помощь. – Ему плохо! Выносим его, быстро! Нару…
– Сюда! – Крики остальных террористов заглушили его слова. – Ивану плохо! – Это, кажется, Фридрих. В паровом тумане видимость была низкой, и Димка пытался различать фанатиков по голосам.
– Помогите! – вторил ему Кирилл. – У нашего конвоира судороги! Мне его одному не удержать!
– Густав! – Этот вскрик принадлежал охраняемой Димкой террористке. Она попыталась метнуться к монитору. – Володя! Что с ним?!!
– Стоять! – Димка резким рывком осадил её, меняя пистолет на электрошокер. – Не двигаться!
Димка утопил кнопку, и треск электрического разряда лучше всяких слов продемонстрировал террористке, что её ожидает в ближайшую секунду. К сожалению, у неё хватило мозгов замереть. Террористка вперила в Димку взгляд, полный злобы и ненависти, и тут же впилась глазами в монитор. Там, судя по изображению, у её сообщников были серьёзные проблемы. Жлоб Гаргар нёс корчащегося Вайса к выходу, Николаев обогнал его и пытался помочь Фридриху, который возился с содрогающимся в судорогах Рыбниковым. Ещё дальше в сильных конвульсиях бился зар-следопыт Максим, и террористу Кириллу никак не удавалось схватить его.
– На выход! – прокричал Николаев. – Будем выносить их из лабиринта по одному!
Они с Фридрихом сумели подхватить Рыбникова и потащили назад, стараясь не наступить на трясущегося следопыта Максима, плохо заметного в облаке пара. Бегущий первым Николаев достиг выхода и внезапно с разбега уперся в пустоту, словно в невидимую стену. Похоже, неожиданное столкновение нанесло ему сильный удар, и фанатик осел, выпуская из рук содрогающегося сообщника. Не сводящая глаз с монитора террористка снова вскрикнула, вздрагивая, и испуганно посмотрела на доктора Иванова:
– Что с ним? Что случилось? – Она едва не сорвалась на крик: – Что там происходит?!!
– Ещё один звук, и я прикажу лишить вас сознания, – безапелляционно произнес полковник Левински, даже не оборачиваясь. На мониторе картинка начала двигаться, и он вышел в эфир: – Мистер Николаев, доложите свой статус!
– У нас три человека вышло из строя! – Николаев поднялся на ноги, и они с Фридрихом подхватили затихающего Рыбникова. – У них судороги! Мы вытаскиваем… Что за… – Он тыкался в пустоту между двух последних валунов, пытаясь покинуть лабиринт, но натыкался на невидимую преграду: – Я не могу выйти! Воздух твердый, как сталь! Я не могу пройти! Гаргар! – Он оглянулся на топчущегося позади жлоба с хрипящим Вайсом на руках. – Попробуй выйти сбоку!
Жлоб ринулся в пустоту
– Это силовое поле, – голос полковника Левински был спокоен, происходящее его совсем не удивляло. – Вы не сможете покинуть лабиринт до тех пор, пока зараженные не умрут.
– Что?! – опешил Николаев. – Зараженные?! Умрут?! Что всё это значит, вашу мать?!
– Это один из механизмов защиты фашиста Вильмана! – объяснил за полковника доктор Иванов. – Кровавый палач играет с нами в жуткую садистскую игру, я предупреждал. Носитель антиштамма Вильмана гибнет при пересечении незримой границы запретных территорий. Дальше может пройти только носитель вируса. Но обычные зараженные погибают, войдя в лабиринт. Силовое поле отключается только после их смерти, время наступления которой зависит от индивидуальных особенностей организма. Обычно это в пределах сорока секунд. Выжить в лабиринте может только Иммунный.
– Почему вы не сказали об этом раньше?! – злобно зарычал Николаев, бросаясь к затихающему Вайсу. – Надо было оставить Густава снаружи! Я бы всё сделал сам, мы же договорились!
– Вы сами заявили, что являетесь Иммунными, – парировал полковник Левински. – Мы поверили вам на слово и не стали брать анализы у ваших людей. Мы были заинтересованы в том, чтобы направить в лабиринт большую команду. Чтобы вам же было легче выполнять свою работу.
– Клён предполагал, что мы все Иммунные… – упавшим голосом пробубнил Николаев, сжимая руку неподвижному Вайсу, глядящему перед собой остекленевшими глазами. – Почему вы не сказали?! – снова вскинулся он. – Зачем было убивать остальных?!
– Вы бы нам не поверили, – флегматично ответил Левински. – Вы же не верите ни одному нашему слову, считаете нас врагами. Мне пришлось пожертвовать одним из своих людей, чтобы вы смогли убедиться в том, что это не провокация с нашей стороны. У нас с вами общий враг, мистер Николаев, надеюсь, теперь вы в этом убедились. Остается только радоваться тому, что ваша девушка осталась здесь. Кстати, раз её родной брат оказался зараженным, следовательно, она тоже является таковой. И может мутировать в любой момент. На вашем месте я бы поторопился, мистер Николаев! Как вам известно, антивирус можно получить только на Готланде, а он далеко. Но не исключено, что где-то в этом лабиринте есть гораздо более эффективное средство.
Несколько секунд Николаев молча осматривал трупы. Его камера поочередно показала мертвых террористов Вайса и Рыбникова, потом тело следопыта Максима, затем уставилась на Кирилла, с интересом разглядывающего свой ошейник, находящийся у него в руках, а не на шее.
– Не взрывается, – констатировал Кирилл и посмотрел в камеру: – Это тоже из разряда доказательства вашей дружелюбности?
– Как видите! – подтвердил доктор Иванов, сочувствующим взглядом осматривая тихо плачущую террористку. – Мы не собирались никого убивать. Но вы демонстрировали крайнюю непримиримость, и нам пришлось пойти на хитрость. Ошейники безвредны, их можно снять.