Чистилище. Книга 1. Вирус
Шрифт:
Кириллу стало стыдно, что он пытался выяснить темные стороны жизни этого престарелого человека из простого любопытства, чтобы убить время.
– Олег Олегович, – смутился он, – вам необязательно мне все рассказывать. Я ведь не судья.
– Да что ты? – запротестовал тот неожиданно. – Кому я еще расскажу? Эдику, что ли? Он и так все это знает, да только ждет от меня очередного покаяния. Чтобы потом же меня и отхлестать своими правдивыми словами.
Олег Олегович запнулся, но после паузы продолжил:
– Я нарушал.
– Но если он все знал, – не выдержал Лантаров, – то почему не отлучил от вашей…
Он хотел сказать «секты», но осекся, глядя на глубокие борозды Олега Олеговича от тонкого, некогда красивого носа до уголков рта.
– Мог, конечно. Но, хоть Эдуард сам не пьет, не курит, не чревоугодничает, с женщинами не водится – он не такой уж и простой.
– Да, я это заметил, – не без иронии ухмыльнулся Лантаров.
– Конечно, – подтвердил Олег Олегович, – ему импонировало, что я жертвовал много средств на общину, организовывал вечерние встречи с песнопениями и сытной едой. А он только проповедовал. Но скажу – не такой уж он простой. Фактически бросил жену и не общается с детьми – из-за того, что они не поддерживали его веру и отказались участвовать в жизни общины. Да и жил он в семье узурпатором, третировал всех, кто под руку попадался. А община для него – это все! Он живет ею, живет ради нее.
– То есть он фанатик, выходит…
– Ну, не знаю. Наверное, да.
– А вы его давно знаете?
– Да много лет… Он забитый был, без работы сидел, я ему еще своими связями помог устроиться. За это и за то, что я деньги в кассу общины давал, он меня и терпел. Никогда не говорил о моих… ммм… о нюансах моей жизни. Потому что это ведь очень привлекало людей, когда он своим решением мог помочь многим. Кому с операцией, кому с сиделкой, как мне сейчас, а кому – просто медикаментов закупить. У людей в наше время много проблем. Я тогда не понимал, что ему нужна безраздельная власть над душами. Пока меня самого не коснулось.
– Почему вы говорите: «терпел»? Как будто вы совсем пропащую жизнь вели.
– Не то чтобы пропащую… – Олег Олегович запнулся на миг. – Я вел вольготную жизнь. Хорошие деньги у меня всегда водились. У меня голова отлично работала, и я умел крутиться. Еще когда работал в ремонтно-строительном управлении, тихонько создал свою фирмочку. Как бы параллельно работающую. Стал оснащать ее, перекидывать на нее выгодные заказы. А оснащал как? Там кран списали, там грузовик за бесценок реализовали. Я ведь главным инженером был на предприятии, а моя конторка уже параллельно на всех парах неслась. Заказы были – на строительство, на ремонт, – я же их сам и организовывал.
Лантаров заметил, как яркие зарницы полыхнули и погасли в глазах примирившегося с судьбой Олега Олеговича.
–
Лантарова резануло: «Совсем, как Вероника! Вот она, мрачная философия реальности: жить хочется с одним, а спать – с другим».
Сосед немного помедлил с ответом, но как бы мысленно махнул рукой:
– Конечно, я какой-то частью мозгов соображал, что для нее деньги и эпатаж важнее остального. Такой себе немудреный обмен получался: она мне – себя, я ей – ресурсы во всяком разнообразном виде. То тряпки, то в квартирке ремонт, обстановочку и тому подобное.
– Может, у нее еще кто-то был? – спросил Кирилл.
– Да что с того… – без сожаления проговорил Олег Олегович.
– Вы так спокойно об этом говорите… – удивился Лантаров.
– А чего горячиться? Бабу силой возле себя не удержишь – тут сноровка нужна. Правда, мне как раз ее и не хватило, – заключил он с тяжелым вздохом. – Как с лошади шандарахнулся, так всех друзей-подруг будто волной смыло. Будто между мной и всем остальным миром в один миг образовался Большой каньон! Только этот… Эдуард и остался. Правда, я ведь и «мерседес» свой пожертвовал – на что он мне с двойным переломом позвоночника? Эдик же машину продал, организовал две операции, лечение, уход, сиделки и все такое. Да еще и общине наверняка немало досталось – бизнес-то такой недешево стоит. Фирму мою растащили на части. Как голодные волки тушку пойманной косули. Да и шут с нею! На что она мне?! Да и чего от людей ждать?!
Лантарова опять поразило изменившееся выражение его лица: взгляд потух, и снова перед ним лежал живой труп.
– Так эти две Людмилы – тоже фанатичные прислужницы Эдуарда Харитоновича? – вдруг выпалил Лантаров.
– Конечно, – бесстрастно сообщил Олег Олегович. – У каждой – своя история. У Людочки Афанасьевны лет пятнадцать тому дети в доме угорели. Вот у нее ум и помутился, стала защиты у Бога искать. Эдик таких с удовольствием подбирает – они особо безропотные солдаты его войска.
– А вторая?
– Да дура набитая… – отмахнулся больной с нескрываемой брезгливостью, – сам не знаю, откуда взялась…
Лантаров про себя возмутился пренебрежительному отношению больного к сиделкам, которые столь усердно ухаживали за ним. Даже сам он, привыкший не замечать людей, был благодарен уходу. Но еще больше его поразила, как ему казалось, очевидная глупость Олега Олеговича, делового человека в прежней жизни, и эти реальные истории, иносказательно проясняя что-то важное, что до своего недуга он вообще пропускал мимо.