Чистилище. Турист
Шрифт:
А потом ехать куда-то стало поздно. Уже можно было устраиваться на ночлег. И Маша решила остаться здесь – в лесу недалеко от дороги.
Ночью она просыпалась трижды. Один раз ей показалось, что вокруг машины кто-то бродит. Она включила фонарь и долго светила через окна, пытаясь найти источник шума. Потом ее разбудил поднявшийся ветер – на крышу с деревьев что-то сыпалось, а по лобовому стеклу царапала ветка. Маша, набравшись смелости, выбралась наружу. Ночной воздух пах сыростью, видимо, где-то рядом прошел дождь. Она сломала надоедливую ветку, бросила ее в потухший костер, и потом долго
Маша открыла глаза.
Ночь уже кончалась, в прогалах среди макушек деревьев светлело небо.
И где-то неподалеку рычал мотор – точно как во сне.
Она проснулась окончательно, вывалилась из кабины и замерла, слушая предрассветную тишину.
Шум шел с дороги. Там ехали две машины. Вон даже лучи фар скользнули по макушкам деревьев!
Маша схватила фонарь, бросилась в лес.
Шоссе было рядом. Она прорвалась через кусты, выбежала на асфальт.
Машины были далеко, и они уезжали – Маша видела их красные габаритные огни.
– Эй! – закричала она во весь голос, отчаянно размахивая фонарем и подпрыгивая. – Эй, люди! Помогите! Пожалуйста!
Ей показалось, что красные сигналы зажглись ярче. Потом она увидела проблеск белого света – одна из машин включила заднюю передачу и лихо развернулась.
– Я здесь, здесь! – Она опять замахала руками, радуясь, что ее заметили.
Вторая машина тоже стала разворачиваться. Она, кажется, была заметно больше первой – какой-то тяжелый микроавтобус.
Свет фар ослепил Машу, и она прикрылась рукой. Услыхала, как хлопнула дверь, но ничего не увидела.
– Вы в порядке? – спросили у нее. Голос был мужской, спокойный и уверенный.
– Да. – Она кивнула.
Фары погасли. Маша разглядела машину – какой-то высокий рамный внедорожник с мощной лебедкой и багажником на крыше. Рассмотреть человека она не могла – ему в спину светила вторая машина, вставшая метрах в сорока от внедорожника. Виден был только силуэт – человек был высокий и широкоплечий.
– Вам нужна помощь? – спросил он.
Маша кивнула.
– Нам нужно в Мезень.
– Вам? И сколько вас?
– Четверо. Я и трое детей.
– Где же они?
Маша вдруг забеспокоилась. Не опрометчиво ли она поступила, доверившись незнакомцам? Может, пока не поздно, сбежать в лес?
Она кинула взгляд через плечо. Высокий человек, кажется, понял ее страхи, рассмеялся:
– Да не переживайте вы так. Мы люди неплохие, в обиду не дадим.
Почему-то она ему сразу поверила. Наверное, потому, что очень хотела поверить.
– У меня машина в лесу. Муж погиб. Я осталась одна.
– Соболезную… Машина далеко?
– Нет. Рядом. Тут.
– Ну, тогда чего же вы ждете? Присоединяйтесь, и добро пожаловать…
Незнакомцы остались ждать на дороге, а Маша вернулась к «буханке». Дети безмятежно спали, но сразу
– Мы куда, ма? – спросила Анжела, пытаясь разглядеть, что происходит за окном.
– Спите, – отозвалась Маша. – Теперь мы будем не одни.
– Дядя Коля нашелся! – обрадовался Андрей.
– Нет. Другие люди. Тоже хорошие…
Она вывела машину на шоссе, вышла из кабины. Высокий широкоплечий человек шагнул ей навстречу. Теперь она видела его лицо – открытое, улыбающееся – как у тех людей из приснившегося сегодня автобуса.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Маша, – ответила она.
– А я Алексей, – сказал он. – Вот и познакомились.
– Ну что, Гусак, едем, наконец? – крикнули из микроавтобуса.
– Заводи! – отозвался Алексей и, повернувшись к Маше, сказал:
– Держитесь нас, не отставайте. И все будет хорошо…
О предстоящем обыске Вантуз предупредил Колю еще в машине.
– Если есть что спрятать, давай мне, – шепнул он. – Потом верну.
Коля отдал ему зажигалку и складной нож, когда-то купленный за пятьсот рублей в магазине стройматериалов. Наличность он решил оставить при себе – пускай бандиты найдут деньги и убедятся, что он их не обманывал.
Обыскивали его в проходной автобазы. Там же провели допрос. Коля держался придуманной версии: он местный житель, все время просидел дома, а когда кончились еда и вода, пошел в магазин; он хотел честно расплатиться – вот, пожалуйста, деньги в карманах; ружье он взял у знакомого соседа, тот был охотник; про жену и детей все придумал, рассчитывая, что из жалости его отпустят.
Колю попинали, разбили губу, поколотили палкой по бедрам, но довольно быстро отпустили.
Так у него началась новая жизнь.
Коле понадобилось немного времени, чтобы освоиться и понять принципы, по которому жило это сообщество. Люди здесь делились на тех, кто носил огнестрельное оружие, и на тех, кто им подчинялся. Первые считали, что защищают остальных и поэтому имеют больше прав. Вторые в большинстве своем признавали, что без защитников им не выжить, и поэтому делали все, что им говорили. Бунтарей ставили на месте быстро и жестоко. Любой протест немедленно подавлялся.
Коля удивлялся тому, как быстро ожесточились люди. Инфекция пришла в город всего несколько дней тому назад, а обычные граждане уже легко калечат и убивают друг друга. Страшно представить, что будет через год…
Колю поселили в большом ангаре вместе с другими пленниками. Когда-то это была теплая стоянка для грузовиков автобазы. Теперь на бетонном полу стояли рядами двухэтажные нары, сбитые из досок и брусьев. В одном из углов ангара находились обеденные столы. Сама кухня располагалась под навесом на улице. Поварами были такие же пленники и две молчаливые пожилые женщины, живущие где-то за территорией. Пищу готовили на открытом огне, поэтому каша всегда получалась подгорелой, а в супе плавала сажа. Голодать, однако, не приходилось – еды хватало даже самым прожорливым. Раз в два дня, как рассказывал Вантуз, всем работягам выдавали вечерний десерт – по банке сгущенки в руки, или плитка шоколада, или коробка конфет.