Чистилище
Шрифт:
Мужчина указал вперед, на оцепление солдат.
— Сейчас будет идти Папа, разве вы не знаете? Поэтому мы все здесь и собрались.
— Понтифик Кустос? — спросила Елена.
Мужчина ухмыльнулся.
— Конечно, сегодня нужно уточнять, какой именно понтифик. Да, я имел в виду Папу Кустоса. Мы ожидаем его через несколько минут.
Энрико и его спутники немного отошли и, оставшись одни, стали держать совет.
— Солдаты ни за что нас не пропустят, — сказал Александр.
— А если мы проедем дальше, свернем на следующем перекрестке и попытаемся
Александр покачал головой.
— Это займет слишком много времени, а результат будет тот же. Лучше пойдем напрямик и поищем разрыв в оцеплении. Мы должны предупредить Кустоса!
Все приняли предложение Александра. Они миновали поле и, приблизившись к высокой живой изгороди, пошли вдоль нее.
— Дуракам везет! — шепотом бросил Александр, когда заметил брешь в зеленой изгороди, через которую они и пролезли.
Теперь они видели извивающуюся дорогу, которая вела прямо к горе.
— Этой дорогой, должно быть, и пройдет Кустос, — тихо произнесла Елена. Александр согласился и указал на небольшое скопление деревьев и кустов в каком-то полукилометре от них.
— Это хорошее место для того, чтобы нам укрыться, и совсем неплохое, чтобы поставить часовых.
Они побежали к небольшой рощице. Едва они скрылись в кустах, как неподалеку показался отряд солдат. Молодые люди, спрятавшись за папоротниками и кустами, наблюдали, как десять-двенадцать человек скрылись за стеной, отделявшей два поля, и заняли позицию.
— Что они там делают? — спросила Елена. — Это не похоже на патрулирование.
Александр прищурился и стал внимательно разглядывать солдат.
— Они снимают оружие с предохранителей… Пулеметы и даже два противотанковых реактивных гранатомета. Я… — Он запнулся и взглянул на Ванессу. — Пророчество из Фатимы! Там же говорится о стрелах, так ведь?
— Да. Но Кустос пока еще не добрался до креста. Он, должно быть, где-то в километре отсюда.
— Вы же сами говорили, что предсказания нельзя трактовать дословно. Кустос идет к кресту, а эти ракеты как раз имеют форму стрел. Ребенок, который видел такое оружие в 1917 году, наверняка подумал бы, что это стрелы.
Ванесса недоверчиво взглянула на него.
— Но это же итальянские солдаты!
— Да, на них военная форма, однако это еще ничего не значит, — сказал Александр. — Я допускаю, что это настоящие солдаты. Если «Totus Tuus» внедрился в швейцарскую гвардию, почему он не может пустить корни в итальянской армии?
Едва Александр договорил, как на извилистой тропе показалась длинная процессия. Она медленно приближалась. Ее возглавлял человек, одетый во все белое, — Папа Кустос.
— Слишком поздно, — сказал Энрико, наблюдая, как два солдата взяли на плечи гранатометы. — Мы уже ничего не успеем сделать.
— Нет, — возразил Александр и вытащил из наплечной кобуры автоматический пистолет.
— Один пистолет против двенадцати тяжеловооруженных солдат? — засомневался Энрико. — Это ведь не самоубийство?
— А что мне остается делать? — спросил Александр. — Смотреть, как убивают
Елена положила руку на его плечо.
— Стреляй, Алекс!
Опустившись на колени, швейцарец взял пистолет двумя руками, привел его в боевую готовность и, быстро прицелившись, выстрелил. Один из солдат с гранатометом, раненый, повалился за стену. Прежде чем Александр сделал второй выстрел, пулеметчик повернулся в сторону рощицы и начал пускать одну очередь за другой. Казалось, он просто наугад палит по подлеску, но все же это было очень опасно. Вокруг летали щепки, сбитые сучья и ветки. Один осколок разорвал Энрико левую щеку, и он почувствовал пронзительную боль. Упав ничком на землю, он потащил за собой Ванессу. Александр и Елена тоже распластались на траве.
К треску пулеметного огня прибавился шум выстрелов и взрывы. Все это громыхало хуже самой сильной грозы. Основная часть предназначалась, конечно, Кустосу и его процессии. Энрико впал в состояние отчаяния от одной мысли, что они опоздали на несколько минут. Им почти удалось предупредить понтифика. Теперь же им пришлось наблюдать, не выдавая себя, как участники процессии, убитые или раненые, падали на землю, как уцелевшие искали укрытие.
Энрико напряг зрение в поисках фигуры понтифика. Но он не видел Кустоса. Папа, раненый или погибший, должно быть, лежал где-то в высокой траве. Громкий взрыв заглушил шум выстрелов и крики. Большое серое облако дыма окутало то, что осталось от процессии.
— Что это? — спросил Энрико.
— Дымовые гранаты, — ответил Александр. — Они поставили дымовую завесу над процессией. Но зачем? Это только ухудшит видимость для обстрела.
Раздался еще один сухой взрыв, уже совсем рядом с ними, а затем последовало громкое шипение. Необычайно едкий запах ударил Энрико в нос, и мысли его начали путаться. В следующее мгновение он услышал чей-то голос, похожий на голос Александра:
— Газ!
Напрасно Энрико пытался сообразить, что означает это слово. Он чувствовал себя смертельно уставшим, его тошнило.
Он успел увидеть, как несколько преступников, пригнувшись, бросились на горную тропу. Неужели они хотели убедиться, действительно ли убит Кустос, разорвано ли его тело выстрелами?
У Энрико все расплывалось перед глазами. Прямо перед ним разверзлась большая черная дыра, которая становилась все больше, превращаясь в тоннель, который обещал долгожданный конец изнеможению и тошноте. И Энрико послушно провалился в эту черноту.
Вскоре свет появился вновь, но усталость и тошнота так и не прошли. Энрико чувствовал себя несчастным и слышал голос, который, казалось, доносился из-за какой-то ватной стены. Кто-то держал его руку и смотрел на него. Он понимал, что это лицо ему знакомо, однако не мог вспомнить, откуда он его знает. Глаза Энрико сильно слезились, и он видел вокруг себя лишь размытые контуры. Возле него сидела женщина и вытирала ему глаза влажным платком. Теперь он начал лучше видеть и узнал длинные рыжие волосы и красивое, строгое лицо.