Чистильщики пустошей-1

Манасыпов Дмитрий

Через полчаса Енот, Файри и Медовая уже входили в городские ворота. На спине парня висел большой и действительно тяжелый рюкзак с контейнером. Его им выдал невозмутимый Фрост, так и не снявший маску. Провожаемые завистливыми взглядами караульных, косившихся на покачивающиеся под матовой черной кожей ягодицы Файри, они пошли по направлению к единственной на всю округу больнице.

Глава четвертая: странности, а также Мерлин, Варяг и другие

«Путь Воина подобен полету пули, ибо так же смертоносен.

Путь Воина подобен удару клинка, ибо

также молниеносен.

Путь Воина подобен ласкам женщины, ибо также сладок.

Но более всего он подобен путям праведника и мученика,

Ибо также тяжел он и страшен»

Книга св. Мэдмакса (апокриф)

Желтое здание больницы уже виднелось в конце улицы, и это было хорошо. Хотя солнце даже и не подумало выглянуть из-за неожиданно плотных серых туч, накатила жара. Контейнер, казалось, все тяжелел, и Енот чувствовал, как по его спине расползается темное пятно от пота. Именно поэтому очень хотелось быстрее дойти и снять с себя эту тяжесть.

А еще приходилось старательно обманывать двух самых интересных женщин из всех, что пока встречались в его короткой жизни и пыхтеть потише. Страшно ведь представить: они могут посчитать его за слабака!!!

Потому приходилось идти с гордо выпрямленной спиной и не сделать ни одной остановки, хотя Файри, сразу ставшая неформальным лидером группы, уже два раза предлагала передохнуть. Он только отнекивался и вытирал пот на лице, а спорить женщина не стала.

Странно, но в лагере чистильщиков Енот пробыл всего несколько часов и уже успел отвыкнуть от давящей тяжести в городе. Встреченные прохожие торопливо шли по каким-то делам и даже сейчас, днем, постоянно озирались по сторонам с испуганным видом. Как уже успел понять Енот, ночью опять что-то случилось. Хотя по дороге им не попалось патрульных, после ночных нападений начавших ходить по улицам и при солнечном свете. В лагере этого не чувствовалось, и он уже забыл забыть это неприятное чувство. Да что говорить, у чистильщиков вообще все было странным и очень мало похожим на жизнь в городе. Как будто вынырнул из ниоткуда кусок прошлого, про которое так любили поговорить глубокие старики, еще помнившие свое детство, оставшееся сразу за Полуночной войной.

– У меня при себе предписание, с подписью кого-то из вашей администрации. – Файри повернулась к нему. – Но что-то мне не хочется ей сразу махать перед носом у ваших врачей. Кто там главный?

– Соленый, он главврач, и хирург. – Енот еле отдышался, прежде чем ей ответить. Медовая покосилась на него с неожиданной жалостью, что заставило его, в который уже раз за сегодня, заливаться краской.

«Что за напасть, – подумалось парню, – и почему я так на нее реагирую? Обычная девчонка, разве что одетая чересчур выпендрежно. Тьфу ты, пропасть».

– Разумный мужик? – Файри внимательно посмотрела на него.

– Да откуда же я знаю? – Он пожал, насколько позволяли лямки, плечами. – Говорят, что он очень жадный. Видел его всего несколько раз, потому что в страже и патруле осмотры проводит его зам.

– Понятно. – Женщина чуть прикусила губу. – Это плохо, что жадный.

– Почему?

– Да потому что хрен чего сделает просто так. Это, Енотище, жизненный опыт. Ему, скорее всего, глубоко наплевать на то, что мы собираемся делать и то, что творится на улицах по ночам.

Есть такая порода людей, которым накласть на других, пока им самим жареный петух в зад не наподдаст как следует. Ладно, посмотрим.

В темном коридоре больницы, освещаемом только маслеными светильниками, толпилось много народа. В душном воздухе висели ароматы лука, конского пота, навоза и деревенской махорки напополам с перегаром. Ну да, фермеры и ранчеры, приехавшие на редкие приемы с кучей своих отпрысков. Было много беременных крестьянок, и Енот обратил внимание на то, что Файри покосилась на них с завистью в глазах. Это удивило, и достаточно сильно. Городских тоже толпилось немало, ему даже помахали соседи с улицы, на которой он раньше жил.

– А почему светильники на масле? – Поинтересовалась любопытная Медовая. – У вас разве нет электричества?

– Электростанция одна, мощности не хватает, и в основном работает на мастерские, склады администрации, операционные здесь и на шахты. Даже в казармах у нас в основном свет такой же, не говоря про дома и улицы.

– Мда уж. – Протянула девушка. – Это нехорошо.

– Какая нам разница, Хани? – Файри покрутила головой, пытаясь понять, кто сможет им помочь. – Про жителей администрация думать должна, а наше дело всяких уродов истреблять. Стойте здесь, я сейчас.

Она пошла к стойке регистратуры, за которой сидела одинокая пожилая медсестра, временами покрикивающая на наиболее напирающих больных. Толчком ладони подвинула в сторону нависавшего над теткой здоровенного и, судя по добротной одежде, зажиточного фермера в широкополой шляпе. Тот развернулся в ее сторону, готовясь открыть рот с явной охотой наехать на Файри. Краем глаза Енот заметил, как рука Медовой метнулась к кобуре, отстегнув лямку державшую пистолет. На его лбу мгновенно выступил только что пропавший пот, а перед глазами мелькнула картина пальбы, устроенной валькириями-чистильщицами.

К счастью обошлось. То ли детина успел сообразить, что не стоит связываться с лысой девкой с татуировкой на башке, то ли краем глаза увидел, что Медовая, стоящая напротив него, потянулась к пистолету. А может и понял, что толкнувшая его нахалка пришла с парнем в форме стражи. Кто знает? Во всяком случае, он не стал тянуться к рубчатой рукояти револьвера, висевшего на поясе, и подвинулся, пропуская Файри.

Женщина облокотилась на стойку, покрытую темными самодельными морилкой и лаком «под дуб». Медсестра подслеповато и недоуменно уставилась на нее:

– Мне нужно к главному врачу. – Голос чистильщицы разрезал повисшую тишину.

– Простите? – Медсестра удивленно подняла вверх бровь. – Господин Соленый принимает только в начале недели и по предварительной записи.

– А мы не на прием, дорогуша, – Файри мило и хищно улыбнулась. – Нас ваш мэр к нему послал. Так куда нам?

– По коридору и на второй этаж. – Голос тетки обиженно вздрогнул.

– Спасибо. – Файри повернулась к Еноту и Медовой. – Пошли, ребятки.

И пошла в указанную сторону, не обращая никакого внимания ни на ворчавшую за стойкой тетку, ни на крестьян, живо принявшихся обсуждать хамское поведение лысой лахудры. Следом за ней двинулись и «ребятки», причем Енот поневоле втянул голову, понимая, что ему то регистраторша точно припомнит все это позже.