Чистильщики
Шрифт:
Руоповец сразу вник в схему дома, расчерченную Расходовым в блокнотике.
– Твои держат окна, я со своими в дверь? Вперед?
– Давайте-ка еще раз проверим присутствие объекта в адресе, – продолжал подчищать ситуацию Расходов. Наверное, при предыдущей службе в «Альфе» набил достаточно шишек на задержаниях и теперь дул на холодную воду и боялся споткнуться на пушинке. – Олег, наберите номер, может, поднимут трубку.
Опережая всех, мобильный телефон достал Жора. Повернулся к Клинышкину: диктуй цифры, салага. Вася суетливо полез в зеленую папку. Всего неделю назад он получил
Трубку подняли, и Олег вздохнул с облегчением. Ему не хотелось не то что лишний раз шевелить зажатым в туфле мизинцем, а и пробиваться мыслью сквозь ноющую зубную боль. Повезло – так повезло, почему бы и нет?
– Мужские голоса, целая компания, – с долей озабоченности сообщил утихомирившийся Жора, послушав телефон. Но когда командиры поспешили к томящимся в джипах бойцам, успел справиться с волнением и даже прочесть Василию еще одну лекцию: – Где водятся деньги – там, брат, ищи воров и жди разборок. Мы дождались. И заломим всем ласты назад.
Клинышкин слушал вполуха. Молодой не молодой, а внимание сосредоточил на джипах, точнее, на тех, кто находился внутри. Им врываться в квартиру, в которой просто так никто не сдастся. Предыдущие «мокрые» дела не позволят. И не приведи Господь заиметь на первом деле труп из собственной команды…
Жора догадался о мыслях напарника, а может, вспомнил и собственные впечатления при первом задержании. Постарался подбодрить:
– Все сиренево. Тут кто на что учился.
– Работаем в масках? – спросили тем временем милиционеры.
Расходов кивнул: не в банк с проверкой идут, где у персонала белые рубашки, лакированные туфельки и желание работать дальше. Тут сшибка нос к носу с уголовниками. И еще неизвестно, останутся завтра задержанные в Бутырке или спокойно укатят на заграничные виллы и пляжи, отдавая оттуда команды на наказание обидчиков. Времена же нынче такие, что если не прикроешь и не побережешь людей ты – этого не сделает никто. Подлые, продажные времена. Законы? Их обязательно вспомнят, но, в первую очередь, адвокаты задержанных. Здесь и про права человека заговорят, и про демократию, и к состраданию взывать станут. Это служивым и государевым людям в России льгот и прав всегда перепадает меньше, потому как вроде они на свободе и про них правозащитнички вой на заграницу не поднимут – за такое не платится…
– В масках, – подтвердил решение Расходов и распределил всех по машинам: – Работаем.
Высокий, широкоплечий, он ухитрился юркнуть в машину едва ли не первым. Опыт «Альфы» не пропьешь, как шутят сами бывшие комитетчики. Поэтому все пройдет классно и сиренево, как добавляет Жора, и подвиг свершится. Несмотря на личное обеденное время.
Сам Майстренко, правда, замешкался, пропуская первым в металлическое чрево Клинышкина. Однако водитель не подкачал, взял свое, и к началу операции не опоздали.
– Всем к стене, – продолжал распоряжаться уже нырнувший под
По спинам друг друга четверо из оперативной группы налоговой полиции выстроили вначале лесенку, а потом выдернулись канатом ко второму этажу. Замерли у белоснежных окон. Руоповцы в бронесферах, словно инопланетяне, вслед за белым плащом майора заскользили по лестнице, оставив на улице лишь оператора с видеокамерой для оперативной съемки.
– Кино снимаете? – полюбопытствовала подошедшая от соседнего подъезда старушка.
То ли подруги ее поумирали, то ли не дружила ни с кем, но оказалась в этот час одна во дворе. Олег торопливо развернул ее:
– Кино, кино, но опасное. Лучше спрячьтесь.
– Мафия? – недоверчиво прошептала бабуля. Вот так жить, слушать по телевизору новости, а у самой под окном… Эх, жаль, поделиться не с кем!
– Мафия, – не стал переубеждать розыскник и, убедившись, что старушка засеменила в обратную сторону, поспешил за руоповцами.
Расходов стоял перед железной дверью и настойчиво давил кнопку звонка. Милиционеры блокировали лестницу, Жора остался на первой площадке и предусмотрительно держал открытым лифт. Олег поднялся на пролет выше, проверил пистолет. Скорее от ноющей зубной боли, чем по необходимости, дернул узкую дверцу почтового ящика с номером интересующей квартиры.
– Кто там? – дождался наконец Расходов ответа из-за броневого листа.
Голос, конечно, женский. Руоповцы наставили на дверь короткоствольные автоматы, но подполковник, расположившись напротив глазка, со страдальческим выражением на лице спросил:
– Извините, вы не подскажете мне? Я ваш новый сосед, этажом выше.
Туфта не прошла, за дверью попросили уточнений:
– Что подсказать?
– Понимаете, у меня проблемы с жэком.
– Я ничего не знаю. Обратитесь к другим.
– Соседей никого нет. Девушка, не бойтесь, откройте. Мне только кое-что уточнить.
– Уходите, я вас не знаю. И не открою.
«И не откроет ведь», – Расходов посмотрел на помощников.
– Тогда откроем мы, – спустился с верхней ступеньки милицейский капитан. Оттеснил от глазка полицейского. – Девушка, мы из РУОПа – районного управления по организованной преступности. Немедленно откройте дверь.
Последовала пауза, а затем испуганный, но оттого еще более решительный отказ:
– Я никого не знаю, уходите.
– Позвоните в милицию, там подтвердят, что мы выехали к вам.
– Никуда я звонить не стану.
– Давайте, – пригласил к двери своих подчиненных капитан. В руках у тех оказались лом и кувалда, и через мгновение подъезд затрясся от громовых ударов в дверь. Наиболее точно орудовали ломом, и со второго удара глазок оказался выбит.
– Она кому-то звонит, – увидел сквозь дыру милиционер, и кувалда заработала быстрее.
А Штурмина прошиб холодный пот, под левым глазом задергалось – первый признак нервности. Вместе с кучей бесплатных газет в ящике квартиры оказалось извещение об оплате междугородных переговоров, и, глянув на номер телефона, розыскник похолодел. Цифры явно шли иные, чем те, что продиктовал Клинышкин Жоре.