Чисто английское убийство

Хейр Сирил

— Уверяю вас, сэр Джулиус, что все это чистая правда.

— И как вам нравится быть дедушкой пэра, Бриггс?

— Я считаю это, сэр, за большое несчастье для человека с моим положением.

Этот ответ чуть было не вызвал у сэра Джулиуса новый взрыв смеха, но он удержался.

— А мой кузен… он знал об этом? — спросил он.

— Нет, сэр Джулиус. Не такое это дело, чтобы я стал его с ним обсуждать. Конечно, я полагался на мистера Роберта — надеялся, что он поговорит с его светлостью и все уладит.

— Разве можно полагаться на Роберта, — сказал сэр Джулиус

наставительно. — Дед у вашего внука был куда лучше, чем отец был или чем мог бы стать. — Он тяжело поднялся на ноги. — Я должен сойти вниз, к гостям, — продолжал он. — Они, наверное, недоумевают, что со мной случилось.

— Вы на самом деле вполне пришли в себя, сэр Джулиус?

— Да, я уже совсем оправился. Это была минутная слабость. Хотя все-таки дайте-ка мне на вас опереться. И я попросил бы вас никому ничего об этом не говорить.

— Я только собирался просить вас о том же, сэр Джулиус.

— Для человека в моем положении, — продолжал сэр Джулиус, когда они вместе спускались по лестнице, — нехорошо, если начнутся толки о моем здоровье и тому подобное. Это наводит людей на разные мысли. Я совершенно здоров. Так сплоховать — совсем не похоже на меня. Небывалое дело! Но если бы начались безответственные догадки и толки о том, что я сдаю, это наделало бы много вреда. Вы понимаете меня?

— Вполне, сэр Джулиус. Мне никогда и в голову не придет разговаривать об этом. Но я не это имел в виду.

— А?

— Я собирался просить вас, сэр, чтобы вы были бы так добры и пока что не говорили ничего… о моем внуке, сэр.

Джулиус остановился и изумленно посмотрел на него:

— Это почему же?

— Видите ли, сэр, я оказался, так сказать, в неловком положении.

— Ну, не вы один. Неужели вы всерьез надеетесь скрыть это?

— Конечно, нет, сэр Джулиус, это я понимаю. Просто мне было бы приятнее, чтобы об этом стало известно после того, как разъедутся гости. Мне не хотелось бы предстать перед миссис Карстерс и леди Камиллой в качестве члена семьи. Вы понимаете меня, сэр? Леди Камилле, к несчастью, уже сказали о мезальянсе мистера Роберта, и это очень огорчило нас обоих. Если бы вы, в свою очередь, посчитали возможным больше ничего не говорить об этом деле, сэр, я был бы вам крайне благодарен.

На мгновение сэр Джулиус поколебался. Когда он заговорил, обычное добродушие ему изменило.

— И только поэтому вы хотите скрыть столь важный факт? — спросил он.

— Не понимаю, сэр.

— А вам не пришло в голову, что сержант Роджерс тоже может им заинтересоваться?

— Не понимаю, как это касается сержанта Роджерса, сэр.

— Не понимаете, Бриггс? А вы подумайте. За минуту до смерти мистер Роберт готов был объявить, по его словам, важную новость. Сержант Роджерс спрашивал меня, знаю ли я, в чем дело. Разве он не спрашивал вас о том же?

— Да, сэр Джулиус, признаюсь, спрашивал.

— Теперь мне совершенно ясно, о какой новости шла речь. Вы ничего не сказали ему, Бриггс?

— В данных обстоятельствах, сэр, я не считал это необходимым.

— А может быть, вам просто надо было кое-что утаить?

— Право, сэр, не знаю,

что и сказать, раз вы делаете такое предположение. Это… Я никак не мог ждать этого от такого джентльмена, как вы.

— Давайте оставим на время вопрос о джентльменстве. У Роджерса хватило любезности намекнуть, что у меня была причина убить мистера Уорбека. Не вижу, почему у вас должно быть лучшее положение, чем у меня. В этом деле каждый за себя, Бриггс, и если вы не расскажете полиции все начистоту, я в своих собственных интересах вынужден буду информировать Роджерса.

Бриггс нервно сглотнул слюну и сказал:

— Хорошо, сэр Джулиус, я сейчас же повидаюсь с сержантом. Однако я хотел бы заметить…

— Да?

— Видите ли, сэр, я так понимаю, мы вроде как пришли к тому, что мистер Роберт совершил самоубийство.

— Забудьте о самоубийстве, Бриггс. Я убежден, да вы и сами увидите, что сержант Роджерс о нем тоже забыл.

— Хорошо, сэр. А что касается дам?

— Положитесь на меня, Бриггс. Я считаю это вашим личным делом.

Когда Джулиус наконец вернулся в столовую, ленч уже кончился, но гости еще не разошлись. Он застал их у камина — унылое, нестройное трио, объединенное общей тревогой. Когда он вошел, все повернулись к нему.

— Да, — сказал сэр Джулиус, отвечая на немой вопрос в их глазах. — Мой бедный кузен скончался. Кончина его была очень мирной.

Никто не ответил. Миссис Карстерс громко вздохнула, и вздох ее в тишине прозвучал почти как шипение. Д-р Ботвинк, засунув руки в карманы, тихо покачал головой. И вдруг Камилла заговорила резко и неестественно:

— Вот уже двое. Роберт лежит в гостиной, а дядя Том — в своей постели наверху. Нас осталось четверо! Четверо, оцепленных этим чертовским туманом и снегом. Чья теперь очередь, как вы думаете?

— Камилла, дорогая! — воскликнула миссис Карстерс. — Не надо так говорить! Вы расстроены! Все мы, конечно, горюем о бедном лорде Уорбеке, но…

— Я хочу уехать отсюда, — продолжала Камилла, не обращая внимания на ее слова. — Уехать, пока не поздно! Над этим домом проклятие. Здесь пахнет смертью. Мы здесь в опасности — каждый из нас. Неужели никто из вас не чувствует этого? Неужели вы не понимаете, что чем дольше мы здесь останемся…

— Что касается этого, миледи, — сказал нарочито невозмутимо д-р Ботвинк, — к сожалению, у нас пока нет выбора.

Его слова прервал сильный стук в окно. Все обернулись на этот звук, но миссис Карстерс первая поняла, что это значит.

— Все в порядке! — воскликнула она неожиданно весело и уверенно. — Разве вы не видите, Камилла? Туман рассеивается, пошел дождь!

XIV

Последствия оттепели

— Прежде всего вы должны были рассказать это мне, — сурово сказал Роджерс.

— Да, мистер Роджерс, — смиренно ответил Бриггс, — теперь я это понимаю. Но я так привык помалкивать об этом, что привычка эта стала, так сказать, моей второй натурой. Я считал, что это касается только меня и мистера Роберта, больше никого. Понимаете?