Шрифт:
Тягостное молчание в столовой загородного особняка барона Карлайла Каллена в графстве Нортумберленд нарушил страдальческий стон.
— Когда же эти обыски, наконец, закончатся? — картинно закатила глаза изящная блондинка в вечернем платье. — Они роются в моих личных вещах, в моем нижнем белье. Только бы об этом не узнали папарацци…
— Тебя сейчас волнует только это, Розали? — не отрывая глаз от книги, произнес строго и старомодно одетый молодой человек в круглых очках.
— Я в любом случае не виновна, а вот тебе,
— Мне? — молодой человек отложил книгу и посмотрел на нее, как на досадную помеху интересному чтению.
— Конечно, тебе, Джаспер, — изящные губы Розали язвительно изогнулись. — И твоему маленькому шопоголику. Я сама себя содержу, а ты так и сидишь на шее барона на правах бедного родственника покойной жены его младшего брата. Ты и твоя невеста первые, кто окажется под подозрением.
— Почему мы? — взвилась стройная темноволосая девушка, свернувшаяся калачиком в большом кресле из красного дерева. — Он — мой отец. Как ты можешь вообще такое говорить?
— Отец? Да вы же все его ненавидели! — воскликнула Розали. — Ну да, пока он был жив, вы, не стесняясь, говорили, как вы его ненавидите. А как только его нашли мертвым, и вы оказались под подозрением, вы вдруг все воспылали к барону сыновней и дочерней любовью!
В столовой снова повисло молчание. Высокий, крепко сложенный молодой человек в форме лучшей в этом сезоне команды по регби взглянул на Розали с осуждением и отвернулся. Красивая стройная женщина средних лет опустила глаза, и ее рука с тонким запястьем поднесла к глазам кружевной платочек. Маленькая девушка в кресле сжалась, как пружина, и спрятала пунцовое лицо в кумачовой обивке кресла.
— Какое лицемерие! — заявила Розали, театрально взмахнув подолом платья. — Только я не боюсь называть вещи своими именами в этом террариуме!
— Ты права, Розали, здесь террариум, и ты в нем главная змея, — произнес вошедший в столовую смуглый молодой человек с чемоданчиком в руках, в синем халате и латексных перчатках.
— А ты что здесь делаешь? — зло взглянула на нежеланного гостя Розали.
— Охочусь на змей, — улыбнулся молодой человек. — Разве Белла не сказала, что я с этого месяца работаю судмедэкспертом в нашем графстве?
— Мы ее уже сутки не видели, — фыркнула Розали. — К счастью. Как и ее малярийного воздыхателя. Кстати, малярия ведь заразна. Почему его не упекут в карантин?
— Не отвлекай внимание своими антинаучными сентенциями, — проговорил Джаспер.
— Не умничай, — огрызнулась уже совсем не изящно Розали.
— Между прочим, Розали, я только что закончил осматривать твою комнату, — произнес судмедэксперт. — И нашел кое-что в твоем ящике с пеньюарами… Думаю, твоему жениху будет очень интересно на это взглянуть, — произнес парень, достав из кармана прозрачный пакет с каким-то продолговатым предметом розового цвета.
— Отдай! — как тигрица прыгнула на него
— Прости, это уже улика, — ловко отпрыгнул от нее судмедэксперт.
Розали попыталась отобрать пакет, но подскочивший регбист успел выхватить его первым, тем более что судмедэксперт не стал ему препятствовать.
— Что это значит, Роуз? — рассмотрев содержимое пакета, проговорил Эммет. — Это ведь тест на беременность. Положительный.
Розали вздернула подбородок.
— Да. И что?
— Как что? — Эммет смотрел на нее широко открытыми глазами. — Это ведь значит, что у нас будет ребенок!
— У меня, а не у нас, — произнесла с вызовом Розали.
— Что это значит? — Эммет не мог поверить в услышанное.
— Если я решу оставить этого ребенка, он будет только моим, — сказала Розали.
— Но почему? — упавшим голосом спросил Эммет. Его широкие плечи поникли, и весь он в один миг сгорбился.
— А что ты можешь ему дать? Ты уже полгода после этой травмы думаешь только о своей неудавшейся спортивной карьере, — истерические нотки в голосе Розали перестали быть профессиональными. — Тебе наплевать на меня, на мои чувства. Когда меня домогался режиссер, ты даже ничего не сделал!
— Ты рассказывала об этом и смеялась, — возразил Эммет с виноватым видом. — Я не понял, что ты говоришь серьезно…
— Я смеялась сквозь слезы, а ты как всегда ничего не понял, — наотмашь ударила его гневным возгласом Розали. — Ты продолжал, как ребенок, плакать над своими кубками!
— Я ради тебя выигрывал эти кубки! Ты ведь всегда говорила, что будешь рядом только со звездой! — Эммет сжал кулаки так, что корпус теста в пакете затрещал. — А теперь я больше не звезда, и ты уходишь!
— Никто никуда не уходит, — кинулась к ним самая старшая из женщин, до этого все так же утиравшая слезы кружевным платочком, и подвела их друг к другу. — Теперь все изменится. У вас есть все поместья нашей семьи, титул…
— Титул? — в изумлении взглянула на нее Розали, а затем перевела взгляд на Эммета, и тот смущенно проговорил:
— Я старший сын в семье, а значит, я теперь барон… А ты — будущая баронесса.
— Но что тогда переходит Эдварду? — растерялась Розали.
— Что и кому переходит, выяснит полиция, — произнес все еще стоящий посреди столовой судмедэксперт. — И в зависимости от этого решит, на кого надеть наручники.
— Джейк, тебе доставляет удовольствие наблюдать за нашими мучениями? — вскрикнула голосом раненой птицы сидящая в кресле девушка.
— О нет, Элис. Мне доставляет удовольствие наблюдать, как торжествует справедливость, — произнес Джейк. — Когда ваш отец убедил моего отца участвовать в испытаниях нового препарата своей компании, а потом не выплатил ему компенсацию, когда у него отнялись ноги, я поклялся добиться справедливости.
— Теперь твоя семья получит компенсацию, — заверила его баронесса.