Чисто конкретное убийство
Шрифт:
Я знала ее много лет, и мне все больше казалось, что ее беззаботность — одна лишь видимость, и Баська словно ходит по тонкому льду. Что-то ее снедало изнутри, но она старательно скрывала, что именно, а я не пыталась лезть ей в душу. Иногда мы с ней виделись ежедневно, иногда — раз в год, обычно без всякого повода, исключительно для удовольствия. На сей раз повод был: Баська примчалась за советом.
— Мне совершенно ясно, что эти заросли отравляют тебе жизнь, — констатировала я. — Собственно говоря, почему? Чащоба как чащоба, дело житейское. Где он вообще
— Возле Секерек. Примерно в направлении на Завады.
— Шутишь! А где именно? Погоди, принесу карту города.
Мы с ней уточнили место, и оказалось, что унаследованный участок и мой фамильный сад располагались практически друг напротив друга, по обе стороны узкой аллейки. Я напрягла память.
— Погоди, да я же с этими твоими зарослями лично знакома! Вообще-то я там была всего-то раз десять, но наслушалась я про эту чащобу по горлышко, потому что там разные поборники порядка беспрерывно скандалили. Мне-то эта чаща нравилась, и я была на стороне владелицы, как понимаю, твоей бабушки…
— Двоюродной бабушки.
— Все равно. Последний раз этот вопрос поднимали как минимум двенадцать лет назад, так что чащоба могла и еще разрастись. И что? Ты хочешь ее оставить или изничтожить?
Баська тяжело вздохнула.
— Я ничего не хочу. К чащобе я никак не отношусь, вообще-то я ничего против нее не имею. Но вместе с наследством бабушка оставила мне письмо, и я его вскрыла только сейчас. И бабуля трогательно меня просит все-таки ликвидировать оставшуюся после нее помойку, но не жестоко, а с чувством, с толком, с расстановкой, и только мне она может в этом вопросе доверять. Сама понимаешь…
— Вот же холера с чумой…
— Эта ее чащоба совсем от рук отбилась, и тетка даже примеривалась, чтобы ее извести, но сил не было — и все тут. А я молодая, здоровая, как ломовая лошадь… нет, она, конечно, такого не писала… она как-то поизящней выразилась. Опять же, какого-нибудь мужика приглашу под это дело, стало быть, справлюсь. Если я скажу нет — значит, нет, она из могилы за мной не придет. Но если я с душой подойду к этому вопросу, то доставлю ей на том свете двойную радость. Аминь. Не знаю, почему двойную.
Я покачала головой, хлебнула чаю и задумалась.
— Проблема. Я так понимаю, ты готова выполнить бабулин завет?
— А ты бы выполнила?
— Обязательно. Хочу только тебе заметить, что я постарше тебя. Но твой Патрик — парень крепкий, справится?
— Без проблем. И характер у него замечательный. По-твоему, как все это лучше сделать? Потому что в садоводстве мы ничего не смыслим, ни он, ни я. Я только в готовых цветочках разбираюсь.
Мысль о Патрике мгновенно добавила мне оптимизма, потому что, по сути, для такой работы требуется только побольше сил и терпения. Я успокаивающе махнула рукой.
— Сейчас сентябрь, чудесное время, чтобы привести цветочки-кустики в порядок. Инструмент какой-никакой от бабушки остался?
— Остался. Я сама видела. Много всяческих штук. А сверху были испорченный самовар и казан в изумительном состоянии. И чайник.
Я
— И пустим красного петуха на полгорода… — скорбно сказала Баська и закурила сигарету.
— Выбери безветренный день. И не спеша, по кусочку, потому что что-нибудь тебе там наверняка пригодится, присмотришься поближе — сама поймешь. А большая часть вырезанного и выкопанного, так пить дать, весной снова вырастет, но тогда легче будет проредить и доистребить. Погоди, тут у меня есть разные справочники и тому подобное, мы сейчас все это посмотрим. Пошли в дом, не буду же я бегать с ворохом книг туда-сюда.
Уже через час Баська испытала огромное облегчение, и наследство от двоюродной бабушки уже не казалось таким страшным грузом. В ней зародилась какая-то таинственная надежда, словно она вдруг сама заинтересовалась садоводством. Я же пообещала, что в свободную минутку загляну к ним на участок.
Свободных минуток мне так отчаянно не хватало, что Баська первая связалась со мной.
Сначала она позвонила, запыхавшись и сопя, и сообщила, что садовые работы ей начинают нравиться, что такое толстое и одеревеневшее отлично режется у самой земли секатором на длинных рукоятках, а разные сорняки — даже серпом. Оказалось, что серпом она орудовать умеет, не отсекла себе пока что ни ноги, ни даже пальца, зато нашла золотые часики, неизвестно чьи: может, бабушки, может, кого другого, но хозяина искать не будет, потому что в качестве часов этот предмет давно забыл свою роль. А значит, срок давности такой потери наверняка прошел. Золото, однако, свою исходную суть сохранило и может пригодиться.
На следующий же день она приехала ко мне без предупреждения, даже не проверив, дома ли я, слегка смущенная и задумчивая. Никаких сенсаций я не предвидела, потому что ни страха, ни волнения в ней не наблюдалось.
— Я у тебя отниму немножко этого… как его зовут… времени, ладно? Ты обрадуешься.
— Насчет радости — всегда согласна. Тебе кофе или чаю?
Баська задумалась.
— Того, что легче приготовить, — решила она и села у стола. Трости с колесиками у нее с собой на сей раз не было. — Только никакой еды! — вдруг вскинулась Баська.
Чай я заварила на автомате, продуктов питания вокруг что-то не наблюдалось, поэтому я тоже села. Дул ветер, по небу носились тучи, и терраска как-то не привлекала. Я почувствовала неладное.
— Что это ты нынче без палочки?
— Не принесла она мне счастья, пусть себе скучает дома в углу. А я так на нее рассчитывала! Представляешь, когда я туда приехала в первый раз и на меня напустились насчет этих зарослей, я как раз оставила трость в машине. Мне так хотелось от всего отвертеться: мол, я ничего не могу, я хромая, и что? Фига с маком. А сразу потом — это письмо от бабушки, ну и завязалось продолжение.