Чисто партийное убийство
Шрифт:
Он вошел, мрачный, даже угрюмый, не поднимая глаз, вслушиваясь в нарастающую овацию и здравицы в его честь.
– Чего расхлопались? – глухо, неприязненно, с сильным акцентом спросил он. – Что вам тут, сессия Верховного Совета или митинг в защиту мира?
Аплодисменты смолкли.
– На повестке дня, – сказал Сталин, – два вопроса. Первый – выбор Генерального секретаря. Второй – выборы Политбюро… – И после паузы: – Прошу освободить меня от обязанностей Генерального секретаря партии. Я стар стал. Выросли новые, молодые кадры. Поэтому прошу освободить…
Все
– Не согласны!
– Прошу отпустить, – повторил Сталин. И тут же, не давая залу опомниться (великий игрок!): – Переходим ко второму вопросу.
И снова сделал длинную паузу. Зал замер, почувствовав, как Сталин вновь наполняется гневом и яростью.
– Я должен доложить Пленуму, – сказал Сталин, – что враги партии, враги народа переоценивают единство нашей партии… На самом деле в нашей партии – глубочайший раскол. Снизу доверху. В том числе в Политбюро. Вот почему, я думаю, мы должны обмануть наших врагов. Давайте на этом Пленуме выберем большой-большой Президиум нашего ЦК – и состав его опубликуем в газетах. А потом выберем маленькое-маленькое Политбюро, о котором ничего не будем сообщать.
Но это было еще не все:
– Я должен доложить Пленуму, что в нашем Политбюро также раскол. Антиленинские позиции занимает Молотов. Ошибки троцкистского характера совершает Микоян…
Холодный ветер тридцать седьмого вновь задул в октябре пятьдесят второго.
Удар был хорошо рассчитан и подготовлен. Слова Сталина «у нас в Политбюро раскол» определяли начало новой великой чистки. Молотов и Микоян были первыми, а далее мог быть любой из списка. Кто будет следующим, знал только Сталин.
Сказать, что сразу после съезда соратники испугались, – это значит очень смягчить ситуацию. На самом деле они были в ужасе. Спасла их всех как-то уж очень вовремя наступившая смерть Сталина.
То, что произошло в ночь с первого на второе марта пятьдесят третьего года, описано сотни раз, начиная с рапортов службы охраны и кончая третьесортными романами, повествующими о жизни и смерти Иосифа Джугашвили-Сталина. Тем не менее, мы еще раз попробуем восстановить событие, круто изменившее жизнь многих тысяч людей, а впоследствии и всей страны, которая называлась СССР.
Генерального секретаря КПСС Генералиссимуса Сталина нашли лежащим на ковре в малой столовой возле дивана. Он был еще жив.
Николай Петрович Новик – новый руководитель охраны вождя – накануне перенес операцию по поводу гнойного аппендицита. Вернувшись домой уже после похорон, он тут же доложил своему непосредственному начальнику, что готов продолжать службу.
– Игнатьев…
Что произошло в ту ночь на даче, узнал позже. Поначалу все держалось в строжайшем секрете. Ничего не говорили даже детям Хозяина – Светлане и Василию.
Накануне, 28 февраля, Сталин был в хорошем расположении духа. Вечером ужинал на даче с «четверкой». В «четверку» входили Берия, Маленков, Хрущев и Булганин. Обедали по когда-то заведенному обычаю часов до четырех-пяти утра.
Друг друга они терпеть не могли. Особенно боялись Берию.
«Это был великолепный современный тип лукавого царедворца, воплощение восточного коварства, лести, лицемерия, опутавшего даже отца, которого вообще было трудно обмануть».
Так написала дочь Сталина.
Пожалуй, это был самый сильный противник в борьбе за власть. Нет, в борьбе не со Сталиным. В борьбе за власть, которая останется после его ухода. Но борьбу эту Лаврентий Павлович начал задолго до первого марта пятьдесят третьего года. Борьбу со всеми, в том числе и с Хозяином. И союзника в этой борьбе выбрал себе давно. Даже не выбрал, а профессионально завербовал.
В сорок шестом году Сталин отправил товарища Маленкова из Москвы, где он занимал очень высокое положение, в Узбекистан. Это было похоже на ссылку. Это и была самая настоящая ссылка, а товарищи по партии были уверены, что больше никогда не увидят бабье лицо товарища Георгия. Однако Маленков вернулся в Москву в течение года. Произошло необъяснимое – вождь его простил.
Вернул Маленкова в Москву Берия.
Как? Не знает никто.
А в сорок девятом Сталин вызвал из Киева Хрущева. Вспоминая те годы, Хрущев пишет, что он постоянно противостоял уже сложившемуся тандему Берия – Маленков. Сталину нужен был противовес, и он его получил.
Несомненно, Берия имел влияние на Хозяина. Он постоянно запугивал его террористами и всячески подпитывал маниакальную подозрительность вождя. Но тот не всегда верил Лаврентию и то и дело либо отдалял его, либо вступал чуть ли не в открытую схватку с ним. Мы можем только догадываться, но, возможно, Сталин решил разделаться с Берией одним из первых, после пленума. Ровно четыре дня спустя Сталин сказал полковнику госбезопасности Коняхину: «Не люблю я Берию: он не умеет подбирать кадры, старается повсюду ставить своих людей». А грузинам, пострадавшим в ходе «мингрельского дела», в ответ на просьбы о помощи заявил: «Ищите большого мингрела».
Насколько Сталин всегда хотел избавиться от Берии, настолько же Берия всегда был необходим ему. Сразу после войны Хозяин смещает Берию с поста министра МВД, поручая ему «атомную» программу, но тут же на его место ставит Круглова – человека Берии. Жданов – в то время один из реальных претендентов на трон – и его команда добиваются высылки Маленкова и смены руководства МГБ. Сталин идет на это охотно и меняет еще одного человека Берии, Меркулова, на начальника СМЕРШа Абакумова. Но через короткое время Берия добивается возвращения Маленкова в Москву. Берия и его люди пока еще нужны Хозяину.