Чисто убойное дело
Шрифт:
– Чаша терпения лопнула. Дзы-ынь! – и всё! У каждого человека свой предел есть.
Тимофей помотал головой.
– Что-то всё-таки странное в его исчезновении есть.
– Плюнул на своего вечно пьяного хозяина, – предположил Витольд Леонидович.
– Может, это и так, – кивнул Тимофей. – Но лично я в это не верю. Черт с ним! Тут и без него голова кругом. Я уже и в тюрьме успел побывать. Дорого же мне вышел этот отравленный алкоголь!
– А откуда он вообще взялся? – спросила
Тимофей сложил брови домиком.
– А-а, кстати… Машиной занимался Борис. Бар тоже был в его ведении. Я ему доверял, и он вполне оправдывал моё доверие. Машина всегда в порядке, бар тоже.
Яна покачала головой:
– Как оказалось, бар на этот раз, был как раз и не в порядке!
– Да. Кто-то добавил в бутылки наркотик. Зачем?
– Если бы мы знали зачем, то сейчас бы не гадали куда исчез Борис, – сказал Витольд Леонидович. Он повернулся к Цветковой:
– Как поживают твои знакомые актёры?
Яна улыбнулась:
– Всё хорошо. Я не зря волновалась, но оценка комиссии была положительной. И сразу же появилось предложение о большом гастрольном туре по городам России.
– И кто же сделал это предложение? – спросил патологоанатом.
Ему ответил Тимофей:
– Очень известный человек – Марк Соколовский. Планируются гастроли по Сибири, в Баку и Нижнем Новгороде.
– Значит, комиссия была не зря, – сказала Цветкова. – Театр получит новое дыхание и новые возможности.
Витольд Леонидович убавил ее восторг:
– Но в труппе теперь не хватает двух ведущих артистов – Головко и Абрикосовой. Эту проблему нужно решать.
– Этот вопрос уже решается. Я им занимаюсь, – ответил Мотов.
Яна грустно вздохнула:
– Мама уедет надолго, я буду скучать. Отец под следствием. Всё не так лучезарно, как кажется на первый взгляд.
Мотов утешающе погладил ее по руке:
– Артисты всегда в долгой разлуке со своими близкими, такая профессия, ничего не поделаешь. Это их судьба. И их счастье и жизнь. А Ивана Демидовича скоро отпустят, я уверен.
– Я тоже на это сильно надеюсь, – вздохнула Яна. – Отец, конечно, баламут, но он всегда такой был. Но он же не убийца.
– Это даже не обсуждается, – сказал Витольд Леонидович. – Конечно он никакой не убийца. Но вот вопрос: зачем он связался с девчонкой, которая ему во внучки годится?
Яна пожала плечами:
– Бес в ребро. Какие еще могут быть объяснения?
Но патологоанатом не отступал:
– Тогда я задам вопрос по-другому, – сказал он. – Зачем молодой девчонке семидесятилетний старикан? Для карьеры?
– На этот вопрос могла бы ответить только сама Настя. – Яна строго посмотрела на друга. – Здесь может быть
– Ты намекаешь, что ее привлекали любовные отношения со стариком?
– Не на что я не намекаю. Это было ее личное дело. Просто мне кажется, что Анастасия Абрикосова была не так проста, как казалась с первого взгляда, ты не находишь? Сколько ей было лет?
– Двадцать пять. Да, в ее поведении много странного и непонятного. Просто какой-то клубок загадок.
Витольд Леонидович решительно махнул рукой:
– И нужно как можно быстрее размотать этот клубок. Мне кажется, что дело не просто в любовной интрижке или протекции. Абрикосова была талантливой актрисой, и творческая судьба ее складывалась вполне удачно. Что мог ей дать Головко?
Яна накрутила на палец, кончик «конского хвоста».
– Да ничего особенного. Роли он не распределял, богатством, как пьющий человек и большой бабник, не располагал, годы имел немалые, творческих перспектив из-за этого особенных не имел… Не понимаю, что ее привлекало?
– Может быть, человеческие качества?
– Возможно. В театральном гадючнике порядочность – это редкое качество. В этом сами же артисты и признаются. Целуются и льстят друг другу, но при первой же возможности всегда рады подставить ножку партнёру по сцене. А отец не такой.
Тимофей согласно кивнул:
– Да, Иван Демидович – человек что надо! С ним бы я в разведку пошёл.
– Здесь явно имеет место внешняя похожесть сестёр, – сказала Яна. – Кто-то из них крепко запутался.
– И обе мертвы, – бросил патологоанатом. – Причём умерли одна за другой. Это наводит на определённые размышления.
– Аглая Алмазова, как теперь говорится, женщина с низкой социальной ответственностью, – сказала Яна. – Она находилась на самом дне – проституция, наркотики, абсолютное отсутствие моральных принципов. Алмазова всегда думала только о себе и не принимала в расчёт никакого другого. Такие как она – это страшные люди. Редкостная паршивка. Не удивлюсь, если выяснится, что это Аглая погубила свою сестру. Заморочила ей голову. Но вопрос – зачем?
– А что она делала в последнее время? – спросил патологоанатом.
– А что могла делать такая особа? – вопросом на вопрос ответила Яна. – Танцевала стриптиз в ночном мужском клубе. Приватные танцы – это ее фишка.
– А что это такое? – заинтересовался Витольд Леонидович.
– Это большое искусство, – пояснила Яна. – Это танец, пробуждающий фантазию и самые сокровенные желания. Не всем такие танцы удаются. Это не просто эротические движения, здесь каждое прикосновение, каждый взгляд и каждый изгиб тела нацелен на то, чтобы свести с ума мужчин.