Чисто убойное дело
Шрифт:
– Зачем? – спросила Яна. – Егор Валерьянович, зачем?
Старик молчал.
– Я вызываю полицию, – сказал, с трудом поднимаясь, Витольд Леонидович. – Яна, помоги мне вытащить эту палку из живота. А ты еще спрашивала, для чего он мне нужен? Видишь, пригодился мой накладной животик, иначе я бы сейчас с тобой не разговаривал. Алло, полиция? – сказал он в трубку. – У нас труп. Из Чешско-русского центра говорят. Приезжайте скорее. Мы задержали убийцу.
Старик тяжело вздохнул:
– Я, Яночка, меньше всего хотел, чтобы это видела ты. Я сдаюсь… Наверное, это правильно, что вы вызвали полицию… – И он закрыл лицо руками.
В
Пётр Иванович, напротив, чувствовал себя прекрасно и, обладая превосходным аппетитом, уминал блюдо за блюдом, запивая угощение красным вином.
Наконец Яна не выдержала и поинтересовалась:
– Что там у вас с Егором Валериановичем? Выяснили зачем он это сделал?
– Кое-что выяснили. Но есть еще неясные моменты, – ответил следователь, отправляя в рот очередной кусок парной осетрины.
– У меня до сих пор живот болит, – провёл рукой по животу патологоанатом. – Здорово старикан врезал мне посохом, чуть насквозь, как жука, не проткнул. Хорошо накладка меня защитила, а то не сидел бы я сейчас тут с вами, – вздохнул он.
– Откуда только сила взялась, – поддержала его Яна. – Старикану в обед сто лет, а вот поди ж ты… Теперь, наверное, закончит свои дни в тюрьме.
– Если доживёт до конца следствия, – сказал следователь. – Действительно, удивительный старик. Но с головой у него, видно, не всё в порядке, раз он такое совершил.
– Получен результат медицинской экспертизы? – спросил патологоанатом и налил себе в бокал минеральной воды.
– Да. У него обнаружена опухоль мозга, которая очень влияла на его поведение и порой даже могла вызывать вспышки неконтролируемой агрессии. Старый актёр находится в довольно приличной для его возраста физической форме, он подвижен и активен, но иногда возрастные изменения дают о себе знать, и он теряет контроль над собой.
– Это он убил Аглаю? – спросила Яна.
– Да. Но он думал, что это Настя. Старикан хорошо относился к Насте и даже благоволил к ней, помогая разбирать трудные роли. Правда, он, как человек старой закалки, не очень одобрял ее роман с Иваном Демидовичем, человеком намного старше ее. Но в театре это дело обычное, и он закрывал на это глаза. Шло время, и Настя, по его мнению, сильно изменилась в плохую сторону, стала резкой и надменной, порой даже грубой. Старика перестала замечать и всё чаще даже не здоровалась с ним. Старого актёра это очень расстраивало, он даже несколько раз пытался поговорить с Настей, но та грубо отшила его. Тогда он разозлился. Ярость и несправедливая обида копились и копились, и однажды вылилась в непредсказуемое преступление. Случилось так, что старый актёр после спектакля задремал в своей гримёрке, а когда собрался идти домой, заметил, что театр опустел. Он оделся и неспеша направился через сцену к выходу. И тут заметил, что в кулисах происходит что-то странное. Он подошёл поближе и застал возмутившую его картину любовной близости так некогда любезной его сердцу Настеньки и управляющего Мотова. Постояв в ярости несколько минут, старик, шепча под нос ругательства, отправился восвояси, но дал себе слово обязательно поговорить с Настей о ее поведении. И он через несколько дней пригласил ее для разговора в подсобное помещение. Егор Валерианович пытался вызвать девушку на откровенный разговор, но Аглая, а это была Аглая, только смеялась ему в лицо и не советовала лезть в чужие
– Как у него сил хватило таскать тело девушки?
– Старик объяснил, что Настя была худенькая, она очень следила за своим весом и фигурой, в этом отношении убийце повезло – он справился с задачей. Безумный гнев вызвал прилив адреналина, и он, что называется сделал это на одном дыхании. То же самое произошло и с Мотовым.
– А как погиб Тимофей? – заволновалась Цветкова.
– Старик на следствии признался, что мужчина, с которым обнималась, как он думал, Абрикосова, не выходил у него из головы. Он считал Мотова растлителем и негодяем. День и ночь он думал, как его наказать и это стало у старика навязчивой идеей. Он пошёл по проверенному пути – зазвал управляющего в тот же подвал, чтобы показать ему, где текут трубы, и, недолго думая, пробил несчастному голову. Тело он запихал в пень, надеясь в ближайшее время расчленить убитого, вынести и где-нибудь закопать. Тимофей был мужчиной солидным, старый актёр не смог бы его таскать на руках, как Абрикосову, то есть, Аглаю. Для расчленения он даже припрятал в подсобке топор.
– Господи помилуй! – воскликнула, побледнев, Цветкова. – И этот человек угощал меня в детстве конфетками! Казалось, он и мухи не обидит.
– Муху он, может быть, и не обидел бы, а двух человек погубил ни за что ни про что легко.
– И всё-таки что-то не очень складывается, – сказала Яна. – Человеку девяносто лет… Откуда у него такие страсти?
– Следствие не закончено, – ответил следователь. – Разберёмся. И эту историю мы пока знаем только в изложении старика. Нужно многое проверить.
– А кто же убил настоящую Настю? – спросил Витольд Леонидович. – И зачем она поменялась с Аглаей местами? Что ею двигало?
Следователь сыто откинулся на спинку стула.
– Вот это задача! Я пока не знаю. Хорошо бы еще раз попасть в ночной клуб и провести там как следует разведку.
– Я пас, – тут же откликнулась Цветкова. – Я больше туда не ногой, хватит с меня.
– Неужели не хочется покрутиться у шеста? – подколол ее следователь. – Фигура у тебя дай бог каждому, и цвет волос в тему, самый подходящий.
– И не уговаривайте! Сказала «нет», значит «нет».
– Клуб Ольги Федосеенко точно мутноватый. В любом случае, надо разузнать, чем там занималась Аглая-Настя, – сказал патологоанатом.
– И это было последним занятием в ее жизни, – отметила Яна. – Меня там знают, Витольда уже тоже. Нам туда дорога заказана.
Пётр Иванович что-то поискал в своем телефоне.
– Вот… – сказал он. – Требуются танцовщицы…
Яна округлила глаза:
– И что?
Следователь засмеялся:
– Я, конечно, всё понимаю. Но, Яна, прости. В объявлении указан возраст кандидатки.
Яна побагровела:
– Спасибо за комплимент. Я прекрасно знаю, сколько мне лет. Нет, конечно, я могу танцевать на шесте только с костылями… Я сделаю один звонок? – Она покопалась в своей сумочке. – Аксинья? – спросила она. – Привет, это Яна Цветкова. Узнала? Отлично! Ты мне нужна для одного деликатного дела. Ты готова? Прекрасно! Жду тебя через полчаса в ресторане Чешско-русского центра.