Чистое небо
Шрифт:
– Солнце красит красным цветом стены древнего Кремля. Просыпается с рассветом вся советская земля!
На фотографию семьи при этом смотрит. Ну да ничего, это шок у него. Пройдет скоро. Вон, эскулап импортный уже ему укол вкатил. Успокоительное, наверное. Совсем устал старик. В его годы надо внуков нянчить, а не по Зоне шляться. Ничего, все теперь наладится. А я вот выпью еще. Помяну рядового Кабанченко Сергея, павшего смертью храбрых хрен знает где, в долбаном секретном бункере.
В голове уже гудело и ухало. Перед глазами вставали то кровососы, то снорки, то Серый. Я говорил с ними, кажется, еще смеялся. Где-то на грани сознания я еще понимал, что перебрал абсента и теперь у меня глюки. Однако,
А. Лобин
ФИФТИ-ФИФТИ
Слон говорил, что в Зоне есть сказочно красивые места. Но они, наверное, где-то в другой стороне. Я пока видел только горелую лесопосадку слева и заросшую бурьяном низину справа. Рельсы, по которым мы шли, поросли бледно-желтой травой, так что и под ногами ничего красивого пока не было видно. Слон шел первым, и его обтянутая кожей спина загораживала мне половину горизонта.
Идти сильно мешала трава, которая не только путалась в ногах, но и скрывала сгнившие в труху шпалы, а главное – торчащие из них костыли, об которые я уже дважды споткнулся левой ногой. Но болело не сильно, значит, большой палец не выбит и не сломан, и, стало быть, Слону пока не надо вызывать для меня вертолет с «эсэсцами».
Это хорошо, потому что, имея дело со Слоном, я всегда испытываю некоторое финансовое неудобство. Ведь это какой человек? Мама – банкирша, папа – главный редактор. Мог бы наш Слоняра учиться в Сорбонне и отдыхать на Сейшелах, только вот неинтересно ему ничего, кроме Зоны. Половина его этажа в доме занята снаряжением и виртуальными тренажерами, а вторая половина – библиотекой и личной кунсткамерой.
Но в настоящую Зону его все никак не пускали. Зато уж как пустили, он себя показал. Я даже начал бояться, что допуск отнимут обратно – так он скандалил с врачами (прививки делают не те!), затем в канцелярии (куда такие взносы за страховку?), и еще с кладовщиком (почему страховка двойная, а комплект снаряжения один?). Я так и понял, что плевать ему на всякие там допуски. Имея столько денег и находясь от Зоны буквально в паре километров, он бы уж нашел в заборе дырку. А я остался бы его ждать...
Не запутаться в траве, буйно растущей между шпалами, не споткнуться об эти клятые шпалы, не влететь с разгона в широкую слоновскую спину – эти и другие острые сиюминутные проблемы вытеснили из моей болящей головы даже страх перед Зоной. Слон, чем дальше, тем больше, тормозил, останавливался и оглядывался вокруг. Лично я ничего угрожающего не замечал, да не очень-то и пытался. Впереди был Слон, и если уж он ничего не заметит, так мне и пытаться без пользы.
– Ракетницу, – сказал Слон при разделе выданного снаряжения, – оставь себе. И детектор с аптечкой тоже.
Ракетница, детектор аномалий у него свои, много лучше того барахла, что нам дали. И аптечка есть, и еще много чего у Слона по карманам разложено. Фактически он забрал себе только маяк.
– Включишь ненароком – и все. И конец приключениям.
Деньгам тоже будет конец – вызов «Спасательной Службы» стоит столько, что и подумать страшно, но Слон об этом благородно умолчал, хотя страховой взнос и прочие услуги на двоих он оплатил...
Ну что ж, добились, чего хотели, – идем своими ногами по настоящей Зоне. Солнце еще высоко, но оно здесь какое-то неживое, как лампочка. Когда сидели у Периметра, помню, плечи грело очень ощутимо. Правда, тогда оно было уже в зените, потому что Слон вставать рано не умеет, а спешить не желает из принципа.
Ветер прошелся волной по бурьянному морю, упала горелая ветка. Слон остановился, сунув руку в карман, и полминуты постоял, к чему-то там прислушиваясь. Я пошевелил лопатками – спина от пота мокрая, хотя идем почти без груза.
–
Поймите правильно – я очень надеялся на Слона. Да что там «надеялся», без него я бы просто и не подумал идти! Не знаю даже, что меня сильнее пугало – перспектива потерять его и возвращаться одному, или долгая прогулка в Зону с ним на пару.
Признаюсь смело: я боюсь. Боюсь давно, начиная, может быть, с того момента, как Слон показал мне жемчужину своей кунсткамеры – чучело слепой собаки. По мере приближения к Зоне страх усиливался. Он осел в моих легких, как дым сигарет, он забил все поры на коже и огромным солитером свернулся в кишечнике. Это только я, дурак, вчера вечером думал, что сумел его преодолеть. На самом деле он только спрятался, позволил мне немного притерпеться, чтобы заманить к себе в самое логово. И не случайно мысль – как бы все прекрасно сложилось, если бы Слону отказали в шестой раз, а он бы плюнул на все, нанял проводника и ушел бы в Зону без меня, – всю ночь и полдня не дает мне покоя.
Пока мы, правда, ничего ужаснее солдат на блокпосту не встречали. На самом деле это ведь еще не Зона, а так – полоса отчуждения. Я оглянулся – Периметра со всеми его колючками, растяжками и вышками уже не было видно – загораживала цепь навсегда обожженных напалмом бугров.
– Слушай анекдот, – сказал Слон, перед тем как достать бутерброды. – Летит самолет. Один нервный пассажир спрашивает у стюардессы, какие шансы долететь благополучно. Она и говорит: фифти-фифти. Он, конечно, весь бледнеет... Как, говорит, фифти-фифти?! А так, отвечает стюардесса, – или навернемся, или нет... Хочешь с колбасой?
– Да нет, спасибо... – Мне не хотелось колбасы. И кофе тоже не хотелось, и чувствовал я себя чем дальше, тем хуже. С той минуты, как мы вошли в Зону – и тоже, кстати, пили кофе с бутербродами перед выходом, – копилась у меня внутри какая-то горечь, тошнота подступала, сухость усиливалась во рту... Но не мог же я в этом признаться?!
Еще полчаса назад мне пришлось выгрузить под насыпь остатки утренних бутербродов, после чего я ощутил себя уже не умирающим, а просто похмельным. Литр минералки и два часа дивана могли бы сделать из меня человека. Жаль, что ближайший диван находился в вестибюле исследовательского центра. Мы провели на нем без малого двое суток: пока оформили заявку, пока дождались допуска в Зону. Вот уж не думал тогда, что захочу его еще раз...
– Але, Макс, ты как себя чувствуешь, кстати? – озабоченно спросил Слон, глядя мне в глаза. – Что-то ты бледный...
– Нормально со мной все. Пошли дальше. – Если не считать легкой головной боли и горькой сухости во рту, я действительно был уже почти в форме. Зря он смотрел так недоверчиво. Я что, обязательно должен был заболеть именно здесь и сейчас?!
– Может, все же глотнешь? Последняя чашка осталась, – сказал он как-то неуверенно.
– Не хочу.
– Ну ладно, пошли... Только теперь ты давай вперед. Хоть на глазах будешь... – Он выплеснул остаток кофе под откос и пропустил меня вперед.