Чистые души. Книга 1

Эм Рина

— Ну и что?

— Ничего! В последнее время теряю силы. Может от того, что моя связь с миром уже истончилась?! Может я уже исчерпала резерв, отведенный человеку?! Как же мне доживать свой удлиненный век?! А ведь мне осталось девять раз от прожитого! Что со мной будет?! И укоротить уже невозможно! Что я натворила?! Душа моя меняется, как виноградина, оторванная от ветки, брошенная на солнце… грехи множатся, а добра я делаю мало. Ты ведь обо всем меня предупреждал, что ж я не послушала?

— Па-рам! — он соединил пальцы и

посмотрел в сторону.

Она взглянула на него и зеленые глаза сердито сверкнули:

— Нечего сказать?

— Ты и сама знаешь — некоторые удлиняют срок дважды и трижды, и души их остаются с ними до конца. Да, грехами успевают обрасти, как псы — репьями, но…

— А ты?! Хорош друг! Мог бы сказать, что любовь моя продлится пару-тройку лет, а потом я рада буду, что Гришаня убежал к молодухе! Мог сказать, что продлевая молодость, я и старость духа растягиваю! А ты! Конечно, что тебе! Ты сам-то не можешь грешить! Бездушный!

— По ночам спишь? — деловито спросил Семен.

— Когда не плачу — сплю, — подтвердила Марфа.

— И часто плачешь?

— Часто.

— Ненавидишь всех?

— Еще как! Тебя больше прочих! И клиентов ненавижу, и парикмахера своего, и прохожих, и всех людей в мире! А еще ненавижу море, лето, птиц, солнце, всё-всё ненавижу!

— Ух ты. Голоса слышишь?

— Ой, брось! Я же ведьма! Конечно я постоянно слышу голоса, это вовсе не признак! А вот все остальное!

— Знаешь… а ведь кажется, ты и правда проклята маетой, а?

— Вот и я говорю! — всплеснула она руками. — Привели бы меня ко мне, я бы так и сказала — маета. Только ведь я — ведьма! Как я не почуяла? Когда натворили дел? Кто? А что… — она наклонилась вперед и вцепилась в его руку, — если проклятье стало заразным?

— Не смеши, — он накрыл ее руку своей и она тут же отодвинулась. — Ты же знаешь суть проклятья. Заразиться проклятьем нельзя, невозможно. Смешно же предполагать, что у тебя тоже появится дом, если сосед себе дом построит. М-да уж… а может быть у тебя грипп, или еще какая человечья болезнь? Или ты головой ударилась… — она зыркнула исподлобья и Семен быстро закончил:

— Посмотрим. И парня посмотрим. Только сначала тебе надо заключить договор со мной, процедуру ты знаешь.

Марфа быстро кивнула. Семен встал:

— Идем. Хотя, знаешь… все-таки скажу: я ведь тогда много чего тебе говорил, насчет твоего решения. Только ты тогда была не готова слушать. Люди — очень упрямый народ.

Парню на вид лет двадцать. Холеное лицо, надменный взгляд. Ему никогда не приходилось ни бояться, ни страдать, что уж говорить о лишениях? Их не было вовсе. Избалованная душа, сердце не знавшее боли. Взгляд исподлобья, лоб завешен цветной челкой. Часть зеленая, часть желтая. Какая прелесть. Еще часть волос выстрижена до кожи. На миг Семен думает: что за дурацкая мода?! А потом понимает, это не мода.

Марфа говорит:

— Не уследили. Схватил ножницы и начал резать

вещи, волосы… а еще до того покрасился по-клоунски. Это как раз когда всё пошло не так.

— Ясно, — говорит Семен и садиться на постель, напротив парня. — Как тебя зовут?

Некоторое время его глаза смотрят в стену, а потом медленно поворачиваются, лицо расплывается в ухмылке и вдруг он делает резкое движение и щелкает зубами прямо у Семена перед лицом.

В тот же миг его нос оказывается зажат семеновыми пальцами. Парень начинает верещать, сперва кричит тонко, потом визг становится выше. Марфа зажимает уши, брезгливо косится на них:

— Да отпусти его ради света!

— Пусть сперва скажет имя, — говорит Семен.

Парень начинает биться всем телом. Семен делает еще движение, бац, и ребро ладони ударяет в горло. Не сильно, но крик захлебывается и сменяется бульканием.

— Скажи свое имя, — не отпуская носа говорит Семен.

— Я скажу отцу! Он убьет тебя, скотина!

— Ну вот, голос есть, мыслительный процесс присутствует, значит можешь сказать имя.

Парень снова начинает орать и извиваться и Семен поднимает руку, в этот раз очень медленно. Сквозь слезы парень следит за ней, его лицо красное, из глаза текут слезы.

— Мразь! Урод! Скотина!

— Как ты это терпишь? — качая головой недоумевает Семен.

— Говорю же — я заразилась! — Марфа, ломая пальцы, отступает и жмурится.

Семен резко заламывает руку так, что парень переворачивается в воздухе и падает лицом в подушку, и тут же Семен давит на его затылок. Пока парень бьется, пытаясь вдохнуть, он говорит прямо на ухо:

— Я приподниму твою голову и ты сможешь сделать вдох и назвать свое имя.

— Мразь! Сволочь! Ты ум…

— Сейчас я подержу тебя дольше и дам меньше времени.

— Мра…

— И еще дольше и еще меньше времени. Ты едва успеешь выкрикнуть свое имя. Не успеешь, продержу еще дольше.

— Ма…

— И еще дольше. А потом ты умрешь. И мне ничего не будет за это.

— Не увлекайся, — тревожно говорит Марфа.

— Почему мне не увлекаться? Ну, у тебя последний шанс, парень.

— Ма…

— Ну вот и все. Не успел.

— Семен! Семен, он же хотел сказать имя! — кричит Марфа.

— Ты думаешь? Да? Отпустить его? Ладно. Итак, давай, постарайся.

— Ма… Ма! Макс! Я Макс! Макс, не надо!

Семен отпускает руку и парень падает на подушку и плачет. Горестно, навзрыд, размазывая слезы.

— Марфа. Взгляни, — Семен берет футболку, тянет ее наверх, указывает на белую, худую спину. Под цепочкой выпирающих позвонков притаилось оно. Теперь, когда хозяин в смятении, проклятье смотрит прямо на них.

— Оно идеально… — шепчет Марфа с восторгом. — Идеально!

Глаза у нее становятся как стеклянные, она смотрит приоткрыв рот.

Макс начинает задыхаться. Его тело сотрясают судороги, зубы стучат.