Чистые сердцем
Шрифт:
– Как я уже сказала, вам повезло, что у вас есть семья, ваша сестра, кажется, вас очень поддерживает, это хорошо. Вы не чувствуете себя исключенным…
– Откуда?
– Ваши родители… – она снова начала перебирать бумаги.
– Они умерли. Папа – когда мне было двенадцать, от рака легких, а мама через полгода после того, как я попал в Стэктон, и не говорите, что вам жаль, потому что вам не жаль, да и с чего должно быть?
Он чувствовал злость, которая, словно пена во рту, могла бы забрызгать весь этот офис с желтенькими занавесками и всю Мисс Длинные
Он встал.
– Старайтесь быть позитивнее, Энди.
Она говорит, садовый центр. Он не особо себе представлял, как это будет выглядеть, и когда она сказала про Кингсвуд, он даже не понял, где это. Но это может быть началом. Он ждал этого два года – он не любил слов «новый» и «свежий», но сейчас задумался о них. Он не собирался возвращаться туда, откуда пришел, и не собирался идти по старой дорожке, которая его туда привела. Тем более она не так уж много ему дала по большому-то счету, хотя тогда он прикидывался, что это не так: пара головокружительных взлетов, немного адреналина, своего рода побег, хотя теперь он уже и сам был не уверен, от чего. Вероятно, от скуки. И ему нравилось быть одним из них. Спиндо. Март. Ли. Картер. Ли Джонсон. Флаппер. Они приняли его, и это было самое важное. Деньги ему тоже нравились. Все шло хорошо. Они брались за мелкие дела, потом начались большие.
Он не был готов к тому, что все пойдет наперекосяк так быстро. Тот человек шел за ним как лунатик, пока он бежал по улице; все остальные уже сидели в фургоне и кричали на него. Это человек не имел ни к чему никакого отношения. Ему нужно было оставить его в покое, нужно было забираться в фургон. Он все еще видел это – улицу, фургон впереди, мужчину, задыхающегося и вспотевшего, все еще чувствовал панику. Он слишком легко поддавался панике. Ему нужно было сохранять ясную голову; даже если бы их поймали, и мужчина идентифицировал его, он сел был только на девять месяцев или на год. Но что же он сделал вместо того, чтобы просто забраться в фургон? Он развернулся к мужчине, подождал, пока он подойдет совсем близко, и, прицелившись ему прямо в живот, ударил его головой, как бык, и тот опрокинулся на спину, на голый бетон, и раскроил себе череп.
А сейчас он взял себе еще бутылку дорогого иностранного пива, пошел обратно к столу и заставил себя не думать об этом. Его спина ныла. Спать на надувном матрасе в углу в комнате Мэтта было неудобно, и Мэтт тоже был не в восторге. Энди не мог его винить. Никто из них не хотел, чтобы он жил там, и он знал это, но пока он не найдет себе работу, он не сможет снять себе отдельное жилье, даже комнату в общежитии; его пособие это не покроет, и пока у него есть семья, готовая его приютить, он не привлечет ничье внимание в социальных службах. Он не остался на улице – это все, что их заботило.
Я должен быть счастлив – подумал он внезапно, вливая струю пива в свою глотку. Я в пабе, я могу остаться здесь или уйти, я могу пить, что мне захочется, я могу пойти на улицу, пройтись или купить газету. У меня не было возможности делать
Три женщины зашли в бар и бросили сумки с покупками за столик рядом с ним. Они были хорошо одеты. Одна из них бросила на него взгляд. И все.
«Вы и понятия не имеете, – подумал Энди. – Кто я. Где я был. Что я сделал. Откуда вам знать?»
Последним глотком из бутылки он допил лишь пену.
Он вышел на улицу.
На другой стороне на двойной сплошной был припаркован серебристый «БМВ» с откидным верхом. В нем сидел большой человек. В тот момент, когда Энди вышел из паба, машина медленно поехала вдоль дороги, слегка приблизившись к нему, пока он шел.
– Садись, – сказал Ли Картер.
Энди продолжал идти.
Машина скользила рядом, не отставая от него. Он подумал, что это смешно – в марте ездить с открытым верхом. Светило солнце, но тепло не было.
– В чем проблема? – звук двигателя был таким тихим, что Ли едва приходилось повышать голос.
Энди свернул с центральной улицы с магазинами, в переулок. Он не знал, куда он идет.
– Побереги ноги. Прокатись с комфортом. Тут кожаные сиденья.
Просто иди. Игнорируй его. Не смотри на него. Он для тебя теперь никто. Просто иди.
Это произошло так быстро, что он ничего не успел сообразить. Машина остановилась, Ли Картер вышел из нее, обошел спереди и прижал Энди к стене.
– Я сказал садись. Я серьезно – садись.
– Я больше не сяду.
– Я хочу купить тебе выпить.
– Я уже выпил. Только что. Две порции новомодного пива в бутылках. Они теперь даже не выдают тебе стакан, ты в курсе?
Ли Картер отпустил его так же внезапно, как и схватил. Он согнулся вдвое от смеха.
Энди уставился на него и разглядел повнимательнее. Он растолстел. Растолстел и залоснился. У него была свежая стрижка. На нем были дорогие рубашка и пиджак. Он выглядел хорошо. Хорошо обеспеченным.
– Я отвезу тебя к себе, угощу тебя нормальной выпивкой.
– Как это я умудрился столкнуться с тобой?
– Никак. Я ждал тебя. Я знал, что ты живешь у Мишель.
– Кто тебе сказал? Она бы не стала.
– Конечно, не стала. У меня есть каналы получше. Ну так что, ты садишься?
– Только пока не узнаю, зачем.
– Хочу кое-что у тебя спросить.
– Ну, что же, я не заинтересован.
Ли пошел обратно к машине, но остановился, открыл дверь, достал оттуда пачку маленьких сигарок и предложил ему.
– Не курю.
– Ты всегда был паинькой, да?
– Если бы был, не оказался бы там, где оказался.
Ли поджег сигару и стал смотреть, как дым уплывает вдаль после того, как он его выдохнет.
– Слушай, это не создаст проблем, я просто хочу пообщаться.
– Ну да, старые добрые времена, все такое прочее.
– Нет. Со старыми временами покончено. Пришли новые времена.
– И что это значит?
– Я могу кое-что тебе предложить.
– Нет, спасибо.
– Легальное. Я завязал со всеми этими делами. Разве не похоже?