Читатель мыслей
Шрифт:
Со временем я заметил странную закономерность: стоило мне нажать на один из его сторон – тот, который был шероховатым – со мной происходила странная метаморфоза: я становился «суперкрут». Так я определил для себя состояние, которое испытал впервые на том концерте. Я, как бы становился талантливее, умнее и решительней. Моя физическая сила не изменялась, но увеличивалась сила воли. Я мог выдерживать большие нагрузки и, даже поднимать более тяжелый груз. Длилось это влияние «талисмана», правда, не всегда. Самый сильный приток помогающей мне силы был в течении часа – двух после его включения. Затем мощность действия спадала
Ввиду данного обстоятельства я использовал его экономно: включал перед важными концертами и студийной работой. Это не создавало мне никаких проблем, потому что его отключение не меняло резко мое поведение или реакции. В творчестве важно получить озарение. Есть люди, которые всю свою жизнь исполняют талантливые песни, написанные ими двадцать лет назад. Есть вообще такие, кто стал известным написав только одну.
Таким образом, я мог копировать собственные же импровизации записанные «под включенный „талисман“, и это никого не волновало.
Однажды после «прогона» (с некоторых пор Надя ходила почти на все наши репетиции) мы сидели с ней в кафе.
– Знаешь, нашу музыку надо еще переделывать и переделывать, – вещал я, как обычно на все кафе. – Каждый раз как играю, что-нибудь изменить хочется…
– Ты знаешь, Дима, – ответила вдруг Нина. – Нет больше никакой ВАШЕЙ музыки. Давно уже нет…
Я недоуменно взглянул на нее, от неожиданности поперхнувшись горячим кофе. – В смысле? – я действительно не понял, что она имеет в виду.
– В том смысле, что это теперь ТВОЯ музыка. И не надо ничего тебе больше ни с кем обсуждать.
Я искренне удивился.
– А ребята? Мы же аранжировки вместе делаем, спорим, обсуждаем всё… Мы же группа!
– Да никакая вы не группа. А ругань на репетициях, только дело тормозит. Я давно уже заметила: Вовке перед Таней обидно, что не его вещи играть берут. Вот, по каждому пустяку и спорит: сплошные амбиции. А твои варианты на порядок вперед. Всегда. А Игорька только одно волнует – побольше нот в басовые партии пихнуть, что бы все, какой он крутой и виртуозный заметили… – Она сделала глоток кофе.
– А про Вардкеса что скажешь? – неожиданно для самого себя спросил я. Разговор начинал меня забавлять. Естественно, я ожидал услышать о курении им травы со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– А этот… и с разными глазами любому фору даст. – Неожиданно ответила Нина. – Барабанщик от Бога. Я бы его одного оставила.
Я молчал, не зная как себя дальше повести. Уж больно все было неожиданно. Нина же продолжала: – Я уж не знаю, что с тобой произошло, и откуда ты вдруг такой взялся, только другого ты порядка музыкант. Тебе акомпониаторов надо. Профессионалов крутых. А не единомышленников амбициозных.
Я задумался. То, что группа меня тормозит, теперь казалось очевидным. Но и менять ее полным составом не вариант. А самому уходить: название группы у них останется. Раскрученное.
В общем, задумался я тогда серьезно, и, наверное, все ж таки по одному бы и разогнал. Однако судьба распорядилась по другому…
Прошло
Я закончил институт и переехал к родственникам в Санкт-Петербург. Мой роман с Ниной тогда угас сам собой, продлившись, однако, почти год. Я всё больше играл на гитаре и решил стать профессиональным музыкантом, что мне удалось осуществить. Помог «талисман». Сам он, правда, как только мы с Ниной расстались, куда-то пропал, однако и за тот год, что он помогал, я на гитаре играть так научился, что без труда мог и в Питере группу создать. Денег музыкой, однако, много не заработать, и я создал свою контору, торговавшую программным обеспечением. Дела у меня шли успешно, и в финансах я больше не нуждался.
Сегодня был канун Рождества, и я шел к Метро через парк, на корпоративную вечеринку. Уже на выходе я вдруг увидел человека, сидящего на скамейке. Он был одет в черное кашемировое пальто. В руках у него была трость.
Он показался мне смутно знакомым, и я нерешительно подошел.
И тут я вдруг вспомнил! Вспомнил всё происшедшее со мной до того нашего концерта, когда я нашел талисман, или?… «Усилитель»! – вот как он назывался… Про чтение мыслей, Моисеевича, бандитов и убийства. Я остановился, пораженный внезапно открывшимися мне воспоминаниями не понимая, что же делать теперь… В замешательстве я сел рядом с мужчиной. Не зная, с чего начать, я вопросительно посмотрел на него.
– Дмитрий? – нерешительно начал я, все еще сомневаясь, но с каждой секундой все меньше; он кивнул.
– Да это я. И, кажется вовремя. Ты вспомнил. – Твердо, словно констатируя неприятный для себя факт, ответил он.
– Но, почему? Это всё… правда было? – я не понимал до конца своих внезапно возникших воспоминаний. В голове творилось невообразимое; Получалось, что с того самого момента, как я ощутил себя в собственном теле второй раз, о каждом прожитом дне у меня было два воспоминания; я как бы прожил две жизни и они перемешались у меня в голове. Мысли путались и двоились;
– А… Иван… Моисеевич? – выдавил, наконец, я, просто что бы отвлечься.
– Ивана Моисеевича… Больше не существует. И не существовало никогда. – Он прочертил носком ноги на опавших листьях линию, как бы подводя под своим выражением какую-то незримую черту. – Я вопросительно посмотрел на него, не понимая даже толком, что спросить. Он молчал.
– Так что это значит в конечном остатке? – наконец выдал я, поняв, что вопросительные взгляды не действуют и, уже начиная опасаться, что дальнейших объяснений не последует. – Как же не было? В каком смысле?
– В самом прямом. – Ответил тёска и добавил. – Тебе по-другому спросить надо. – Он помолчал. – «Что же произошло?»
– И что? Произошло… – повторил я вопрос, как он выразился «правильно».
– А произошло следующее, – я с некоторым облегчением понял, что Дмитрий готов рассказать. – Он здесь, в нашем мире действительно существовал. И убрать его, даже для меня, было бы действительно затруднительно. Вернее, для меня особенно трудно. Здесь нужен был человек лично; эмоционально заинтересованный. И с неординарными способностями. Откуда они у тебя и какого рода, позволь не вдаваться. Считай, Бог дал. Но фактически произошло следующее: ты вышел за ним в астрал и, тоже сообразив, что справиться обыкновенными средствами нельзя, принял единственно верное решение: не допустить его рождения.