Читатель
Шрифт:
Акира гонял по рингу чахоточного противника, действуя как робот. Его удары, прямые и предсказуемые, сыпались один за другим. Каждый из них, попади он по ослабленному человеку, давным-давно потерявшему всю мощь «надевшего черное», убил бы или искалечил его на месте. Даже так, спустя тридцать секунд непрекращающейся атаки, Горо понял задумку своего внука — тот, используя доступный арсенал, реализовывал простейшую и наиболее эффективную стратегию победы: измотать ослабленного сумасшедшего, вынудив уклоняться до изнеможения, а затем
Впрочем, Огаваза это видел не хуже их, стоящих за канатами и сетками. Он бегал от своего молодого и сильного противника как обезьяна спасается от голодного малайца. Без тени сомнений или гордости, Суичиро хватался за канаты, отпрыгивал, пригибался к полу, перекатывался, то и дело пытаясь контратаковать. Его, злого, собранного, исходящего ненавистью, совершенно не волновало то, как он выглядит со стороны. Похоже, не волновало даже то, как закончится бой. Глаза старого павшего бойца не отрывались от его врага. В них по-прежнему стояла смерть.
Суичиро был опытен. Несмотря на ноги и руки, бывшие куда короче и слабее, чем у его противника, он уже с десяток раз ударил Акиру на контратаках, но, судя по лицу парня, совсем слабо. Ритм и темп атак не снижался, несмотря на то что внук Горо еще ни разу не попал по своему увертливому сопернику. Это Кирью совершенно не смущало, из-за чего огромный старик испытал укол гордости за свою кровь. Да, малолетнее чудовище, хладнокровный убийца, молотящий конечностями воздух на ринге, не показывает ничего, кроме брутальной и зверской стратегии, но дух его силен! Даже не силен, а из адаманта!
А потом Огаваза сделал что-то. Ни Горо, ни зрители, никто не успел понять, что именно сотворил бывший безумец, но Акира отлетел в другой конец ринга так, как будто бы получил пинок от самого Горо! Грянувшись о канаты, его тело шлепнулось на ринг!
Старый мастер с замиранием сердца ожидал броска Огавазы, желающего добить Акиру, но его не было. Мокрый как мышь, прерывисто дышащий побирушка стоял, пытаясь прийти в себя, его мутило и шатало из стороны в сторону. Это было знакомо Горо. Когда-то, больше сотни лет назад, он чувствовал себя также каждый день долгое время…
Что?! Сломанный псих смог использовать специальную духовную технику?!! Как?!!!
«А много ли ты видел битв, в которых принимают участие „сломанные“, а?» — промелькнула мысль в голове старика, наблюдающего, как тяжело дышащий Огаваза приходит в себя.
— Значит, от тебя всё-таки есть толк, — проговорил Акира, с определенным трудом поднимаясь с пола и прижимая левую руку к груди, — Что-то ты еще можешь.
Его голос, как и всегда, звучал совершенно ровно, лишь слегка подрагивал. Что бы не сделал Суичиро, это нанесло Акире неслабые повреждения.
— На тебя… меня… хватит, пацан, — задыхаясь, выплюнул безумец (бывший?), с трудом вставая в стойку.
— Продемонстрируй, —
— Ты мог бы стать великим бойцом, сопляк, — внезапно продолжил разговор Огаваза Суичиро, заставляя свои кулаки и ступни разгореться голубым пламенем, — но слишком высокомерен… поэтому ты сдохнешь!
«Предельный выплеск!», — только и успел подумать онемевший от неожиданности Горо, на которого обрушилось понимание, что сейчас из его внука сделают отбивную, — «Как?! Когда?!!»
Это была опасная, крайне рискованная техника, которую ни один здравомыслящий боец не стал бы использовать в качестве боевой. С её помощью нарабатывали контроль, ею проверяли собственную силу, на её основе создавали свои техники и удары. Но у неё не было лимита использования, не было ограничений. Каждый удар «Предельного выплеска», если какой-нибудь идиот попробует им бить, подвергал этого идиота риску полностью опустошить внутреннее ядро, разрушая его в процессе инерцией импульса.
«Долбанный кретин!» про себя взвыл Горо, видя, как в тело Акиры влетают один за другим светящиеся голубым удары рук и ног ушедшего в последнюю свою атаку самоубийцы, — «Все кретины!! Все!!!»
Долго это не продлилось. Секунды две, может быть три? Призрачный огонь потух, движение остановилось, на ринге остались лишь два бойца. Высокий юноша, нависший над низкорослым пожилым дистрофиком, впечатавшим в него руки. Казалось, что Акира стоит только потому, что его удерживают вонзившиеся в пресс кулаки врага.
К-со!!
«Как же так, Акира?! Зачем?! Ты же гений, ты же умнее нас всех, вместе взятых! Тебя же звали, тебе же предлагали! Ну зачем ты согласился на моё предложение?! Зачем пошёл дальше, куда дальше, чем тебе следовало!» — всё это промчалось в голове у старого человека, потерявшего еще одного из своих родичей на Пути буквально за несколько десятков секунд, в течение которых оба трупа на арене сохраняли свои стойки.
Затем Суичиро Огаваза упал. Свалился на поверхность арены как падает грязный мешок тряпья, непригодного больше ни на что, даже на ветошь для протирки оружия. Самый бесполезный японец убил самого многообещающего представителя молодежи.
Горо Кирью выпрямился до треска в спине, судорожно вбирая в себя воздух.
…и тут же закашлялся, пуча глаза в неистовом удивлении, когда Акира Кирью пошевелился. Легко пошевелился, надо сказать, даже встряхнулся слегка, как пёс, которого не сбило только что грузовиком, а как будто шаловливая девочка сбрызнула его из пшикалки, которой смачивают белье перед глажкой. Легко наклонившись, Кирью поднял одной рукой за шиворот Огавазу, а затем, повернувшись к деду и продемонстрировав вырубившегося противника, звучно сообщил: