Читая между строк

Тэйлор Линда

В глубине души Каролины Бейкер шевельнулось сомнение: не слишком ли напористо полезла она туда, куда Джулия не хотела ее пускать. Стоит ли прекратить давить на нее? Но лицо Джулии из бледного стало просто белым. В глазах пряталась тревога, тело напряглось. Если бы только она смогла перешагнуть через этот внутренний барьер, дать волю чувствам, это послужило бы нужным толчком. Это дало бы им основу, с которой можно бы было работать, преодолев барьер отрицания. Каролина была на год или два моложе этой пациентки, но она понимала,

что такое отрицание. Она не собиралась оставлять все, как есть. Она наклонилась через стол к Джулии и мягко взглянула на нее.

— Вас мучает что-то, что случилось в прошлом? И это имеет отношение к чувствам? Вы не хотите рассказать мне об этом?

Сначала показалось, что Джулия не слышит ее. Она сидела абсолютно тихо и неподвижно.

— Зачем? — задержав дыхание, спросила она. — Если… То есть… Вы сказали, что консультант выслушивает… А вы не можете просто назначить таблетки?

Каролина молчала. Она видела, как Джулия скручивает в пальцах ремешок сумочки, судорожно стискивая его.

— Джулия? — Она понизила голос почти до шепота. — С вами впервые происходит такое? У вас случались депрессии раньше?

— Да, — едва слышно ответила она.

— Вы обращались к доктору?

— Да. Он посоветовал мне бегать трусцой и прочитать «Домашние записки» Алана Беннета. Он сказал, что ему это помогло.

Каролина кивнула, скрывая свою досаду.

— А кто-нибудь советовал вам посетить психолога? Кто-нибудь задавал вам подобные вопросы? Были ли какие-нибудь последствия?

— Нет. — Практически беззвучно.

— Значит, — Каролина взволнованно проглотила комок, вставший в горле, — не настало ли время рассказать кому-то, что на самом деле произошло с вами?

— Мы пошли в паб, — объявила Наоми, заглядывая в большую комнату. Мэгги подняла глаза от журнала, который читала. Сегодня вечером Наоми выглядела не как обычно. Она будто светилась. На ней был яркий макияж, придававший ее худощавому лицу необычную живость.

— Кто это — «мы»? — подняла брови Мэгги.

— Ну, я. И Грэм.

— Грэм?

И еще она что-то сделала с прической. Обычно волосы свисали по обеим сторонам ее лица, словно пара старых пыльных штор, но сегодня светло-русые пряди приобрели какую-то новую упругость.

— Да. Он был на прошлой вечеринке, насколько я припоминаю? — Мэгги, прищурившись, глядела на Наоми. Та покраснела. Значит, Мэгги попала точно в цель. — Грэм, да?

— Да, Мэгги, — подчеркнуто сдержанно ответила Наоми. — Грэм, который остался у меня на ночь. Ты довольна? И предупреждая твои вопросы: да, мы были осторожны, и нет, он не маньяк-убийца, и нет, это не помешает мне сдать сессию. Что-нибудь еще?

— Только одно.

— Ну? — Она со скучающим видом прислонилась к дверному косяку.

— Принеси нам, пожалуйста, бутылочку темного эля, хорошая девочка.

— Ну конечно. — За спиной Наоми появился

Фабиан. — Ты никогда не избавишься от своих привычек!

— Советую тебе не комментировать мои привычки, а то я припомню, что рассказывают о мальчиках из частных школ и их гомоэротических ритуалах.

— Ах, это! — Он плюхнулся на диван, перебросив ноги через подлокотник. — Не думаю, что меня это заденет.

Мэгги взглянула на Наоми и поежилась. Девушка смотрела на нее изучающе.

— Я думала, ты уже идешь.

— Я жду. Денег на эль. Ты же знаешь, я живу на стипендию.

— Знаю, знаю. Подожди секунду. — Мэгги потянулась за сумочкой и достала из кошелька пятифунтовую банкноту. — И возьми мне еще, пожалуйста, пачку табака.

— А еще что? — поинтересовалась Наоми, протягивая руку за деньгами и отказываясь отрываться от косяка. — Может, пару чемоданов? Садовую мебель? Семейную упаковку презервативов?

— Презервативы лучше оставь себе, — пробормотал Фабиан, прикрывая глаза.

— Ну, хватит вам. — Мэгги встала и отдала Наоми деньги. Наоми натянуто улыбнулась и удалилась. Входная дверь громко хлопнула.

— Что случилось с девочкой? — Мэгги покачала головой. — Она никогда никуда не ходила в будние дни.

— И в выходные тоже, — добавил Фабиан. — Похоже, мы больше не можем звать ее мышкой-Наоми.

— Это может быть временное явление. Не стоит опрометчиво принимать такие серьезные решения, как смена имени.

— Мне что-то не кажется, что этот Грэм — временное явление. Это больше похоже на то, что две родственные души наконец обрели друг друга. Видимо, придется к этому привыкать.

— Ты его знаешь?

— Да. Он историк. Скучный, как смерть.

— Ох! — Мэгги снова села. — Понимаю, о чем ты.

— Пока он не переехал сюда, мне нет до него дела. Мне просто не хочется каждое утро натыкаться на него в трусах. Мне тогда бутерброды в горло не полезут.

Мэгги вновь взялась за журнал «Она» и открыла его на заложенной странице. Она попыталась вновь вникнуть в статью, где рассказывалось о женщине, пострадавшей в автокатастрофе, и о том, какие трудности ей пришлось преодолеть, чтобы родить ребенка. Статья называлась «Я имела право на счастье». Она пробежала глазами по строчкам, в поисках места, где она остановилась. Фабиан не поднимался с дивана и глядел в потолок. Она посмотрела на него:

— Ты никуда не собираешься?

— Не-а.

— Я думала, ты пойдешь на обсуждение в Союз.

— Я не могу. У меня творческий кризис. Этот ублюдок профессор Уилкс перенес встречу на завтра. Он сказал, что в пятницу едет на конференцию. Более вероятно, что он просто собирается завалиться куда-нибудь с девками на выходные и хочет смотаться пораньше. Грязный ублюдок.

— Ну знаешь, ведь не все в жизни так зациклены на сексе! — поучающе заметила Мэгги.

— Неужели?!

Ее ресницы дрогнули.