Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
– Что-то Горбачев с Кунаевым тянет, – сказал я.
– Непонятно, – согласился директор. – Давно пора его снять.
В прошлом году отправлен на пенсию Непорожний. Министром энергетики СССР назначен незнакомый Чокину Майорец.
– Художественное жизнеописание не монография… – сказал он.
–
Здесь все должно быть выверено.
Шафик Чокинович поднес к лицу листок.
– Про переброску ты хорошо ухватил… Постановление ЦК КПСС о свертывании это текучка… Когда-нибудь страна вернется повороту.
Сама
– Шафик Чокинович, Олжас Сулейменов пишет в "Литературке", что пора бы и осудить коллективизацию. Может поменяем тональность в разделе про раскулачивание? – спросил я.
Чокин обхватил подбородок.
– Олжас не ЦК.
Нелогично. Запрет ЦК на проектные работы по переброске назвал он текучкой, а на мнение Олжаса по коллективизации требует визы все того же ЦК КПСС.
– Вот еще что, – Чокин закруглялся, – В дальнейшем вызывать тебя к себе буду после работы… Людям непонятно, что нас с тобой связывает. – Шафик Чокинович отложил папку с рукописью в сторону.
–
Ты большое дело делаешь: меня увековечишь, себя прославишь. Но…
Гласность в данном случае вредна нам обоим.
Вчера был у Жаркена. С декабря 84-го он работает в СОПСе (Совет по изучению производительных сил).
– Шкрет рекомендовал меня на мэнээса… Чокин утвердил представление.
– Никто за тебя не заступился, – покачал головой Каспаков.
– Заходил к Зухре… Она говорит, что в нээсы мне еще рано…
Сдурела тетка… У меня семь статей, веду раздел в отчетах…
Суть не в статьях и не в отчете. Мне тридцать пять.
– Что по диссертации?
– Ну что…? Нужно модель сделать. Но я в математическом программировании не волоку.
– Да-а… – согласился Жаркен Каспакович.
Бывший завлаб потерял жену и с тех пор, а прошло почти два года, не пьет. Между делом я пробрасываю Чокину: человек завязал, может пришло время назад возвращать? Директор как будто не против, и говорит: "Подождем".
С Каспаковым мы говорим обо всем. Единственно я скрыл от него, что весной вместе с очерком отправил документы на заочное отделение
Литинститута. Думал, расфуфырюсь да и повод будет в Москву наезжать.
Летом пришел ответ: такой хоккей нам не нужен. О письме из Москвы я не сказал ни Айгешат, ни матушке.
Первый снегопад ворвался в город наш…
Октябрь 1984-го. Пришел Бирлес и спросил у Айгешат:
– Бектас дома?
– Дома.
– Я принес "Мастера и Маргариту".
Я вышел из спальни.
– Ну-ка давай.
– Книга Игоря… Еле выпросил для тебя… Смотри, не запачкай.
После выхода очерка в ноябре 83-го Лерик решил: я обязательно должен прочитать "Мастера". У его друга Меса фотоперепечатка романа.
Когда Лерик принес три синие папки с фотографиями, я спросил:
– О чем книга?
– Пожалуй, в двух словах не рассказать. Одно могу сказать:
В тот день мы выпили с Сериком Касеновым. Подошел Бмрлес. Втроем пришли во двор Магды и Иржи Холика и, заговорившись, я оставил портфель с романом на садовом столике. Вспомнил о фотокниге через полчаса дома. Прибежали с Бирлесом на место, портфеля и след простыл.
Полгода выплачивал компенсацию хозяину деньгами и книгами.
Дракуле запомнились мои сетования и он принес Булгакова в положенный срок. Ни раньше, ни позже. Я начал читать и немедленно догадался, что…
На следующий день я продолжил чтение.
Пришла с работы Айгешат. Увидела в прихожей мои мокасы и спросила у матушки:
– Бектас на работу не пошел?
– Да. Лежит со своей Маргаритой.
Айгешат разбалделась.
Жена разбалделась, а я не только уже и немедленно догадался, что эту книгу я ждал всю свою жизнь, но и…
…Кул и я пришли в редакцию "Простора". В комнате моего редактора Валеры Михайлова поэты Валерий Антонов и Маршал Абдукаликов.
Антонов в завязке. Единственный среди казахов Маршал, Михайлов,
Аленов и я пьем водку.
– Валера, ты читал "Мастера и Маргариту"?.
– Да. – ответил Михайлов.
– Получается, Иисус Христос реальная личность?
Валера решительно замотал головой.
– Конечно.
– Почему отрезали голову Берлиозу?
– Берлиоз демагог, – сказал Михайлов.
С Михаилом Александровичем поступили сурово. Кто из нас не демагог? Нет, не за демагогство отрезали голову Берлиозу.
Бирлес Ахметжанов мной переименован в Берлиоза и отныне шугается трамваев.
– Ой, зачем ты меня назвал Берлиозом?! Когда-нибудь и мне отрежут голову.
Я успокаиваю его.
– Твой трамвай еще не выехал из депо…
Я не нарочно… Просто совпало…
Спустя три недели после взрыва на третьем блоке
Чернобыльской АЭС читал перепечатки в "За рубежом". Мир переполошился. Телезаявление Горбачева международную общественность не успокоило. Генеральный секретарь впервые на людях открыто взволнован, было заметно, как он сильно поплохел. Горбачев говорил о человеческом факторе, вящего утешения ради – не одни мы такие – упомянул и об утечке радоактивного материала на "Тримайл Айленд".
В институтских коридорах треп шел вокруг надежности американских водоводяных реакторах корпусного типа и отечественных – уран-графитовых.
Когда отправлялся в первое плавание атомный ледокол "Сибирь" министр морского флота СССР Гуженко сказал журналистам, что за реактором в ледовом походе будет присматривать член-корреспондент
Союзной Академии наук. Позже узнал, что контроль за всеми советскими
АЭС на таком уровне ведется с момента пуска первенца атомной энергетики в Обнинске.