Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
– Вчера ко мне Николай приходил…
Николай Колинко друг детства Руфы. Журналист. Работал советником предсовмина, сейчас в Верховном Совете республики. Человек осведомленный.
– Что говорит?
– Завтра Пленум.
– Кого поставят вместо…?
– Неизвестно.
Из Рудного приехала Карина. Родила сына. Принесла на работу конфеты.
– У кого остановилась?
– У тети.
– Номер телефона…
– Позвонишь?
– Вечером.
После работы пил я Сериком
– Выходи… Сейчас на такси подъеду.
Решено: продолжу у Пельменя, потом с ней поедем к Варвару в
"Орбиту". Витька живет один в трехконатной квартире. Телефона у него нет, заявимся и он не посмеет не приютить на ночь.
Кроме жены Гули у Пельменя был АТЖ – Алмат толстожопый. АТЖ гобоист, играет в оркестре Оперного театра. Парень общительный, но с ним, как с англичанином, кроме как о футболе, не о чем говорить. О жене Пельменя речь впереди.
Пока о том, что мы спускались с Кариной по лестнице и я подвернул ногу… И тотчас же стало темно.
Проснулся у Пельменя на кухне. Что со мной? Как я здесь вновь очутился? Где Карина? Почему я не у Варвара? Только подумал, как вскрикнул от боли. Не могу и не ступить, и не подняться.
– Беря! – крикнул я в комнату.
– Проснулся? – Пельмень не спал.
– Что-то с ногой…
– Ты ушел с этой… Через полчаса в дверь позвонил Ермечила и сказал, что ты валяешься в подъезде на лестнице…
Ермечила искусствовед, директор картинной галереи. Тот самый, с кем я встретился в коридоре постпредства летом 66-го года. Сейчас он сосед Пельменя.
– Этой… рядом не было?
– В том-то и дело… Дура, не могла сообщить…
У Карины с головой не в порядке. Какого хрена я вытащил ее из дома?
– С Алматом вдвоем мы занесли тебя сюда.
– Который час?
– Щас посмотрю… Полседьмого.
– С ногой что-то серьезное… Посади меня на такси.
…Я вылез из машины и поскакал на одной ноге на второй этаж.
Айгешат на больничном по уходу за ребенком – у Шона ОРВИ. Она сняла с меня одежду. Левая нога от ступни до колена черная.
– Перелом? – спросил я.
– Не знаю. Надо ехать в травпункт.
Рентген показал: порваны связки. В травпункте скорой помощи мне наложили лангету и по дороге домой я попросил водителя остановиться у кулинарии на Космонавтов.
– Купи пива, – попросил я Айгешат.
Опоздали. Пиво полчаса как привезли, и за пять минут разобрали.
Шон кривляка. Увидел меня с лангетой и принялся изображать хромого отца. Айгешат учит его читать. Пока он знает некоторые буквы, находит их в газете и кричит:
– "А" – ажека! "М" – мама! "П" – папа! "Ч" – чак-чак!
К вечеру и без пива отошел.
Без пяти минут восемь. Сейчас начнется программа "Казахстан".
– Мама, скорей сюда! Кунаева снимают!
Матушка приковыляла с кухни и кряхтя уселась в кресло.
– Ой бай, ой бай… – тихо, со страхом в голосе прошептала мама, глядя в телевизор.
Все так. Волнение охватило и меня. Ну как же, столько ждали и только сейчас я подумал, что сейчас вместе с Кунаевым уйдет что-то еще… И вот от этого что-то еще стало не по себе.
"Первым секретарем ЦК КП Казахстана избран товарищ Колбин
Геннадий Васильевич, работавший до этого первым секретарем
Ульяновского Обкома КПСС… Товарищ Колбин родился в 1927-м году…".
"Что такое?". Мягко говоря, Горбачев ох…л.
– Татешка? – я позвонил Карашаш. – Это как понимать?
Татешка инструктор отдела культуры ЦК и утром была на Пленуме.
Она раздавлена и не может прийти в себя.
– Как понимать? Так и понимать.
– Что они с нами делают? Почему мы молчим?
– Что мы можем? Мы – люмпены.
Карашаш не права. Мы не люмпены. Событие, которое сегодня произошло, вне классового сознания.
Мы бараны.
Неделю назад с Саяном после обеда гуляли возле института, и я сказал:
– Недавно прочитал статью об энергоинформационном пространстве…
Оказывается, все наши слова записанные на бумаге, и сказанные вслух, никуда не пропадают… Автор утверждают, что они попадают и хранятся в этом самом энергоинформационном пространстве. – Зная, как Ташенев плохо воспринимает вещи иррационального порядка, я осторожно спросил. – Можно ли этому верить?
– Конечно. Энергоинформационное пространство это ноосфера
Вернадского…
– Разве?
– Не разве, а точно. Забыл, что рукописи не горят?
Пусть хиппи бесятся в Канаде,
Не перекрыть им голос Нади…
Тетя Надя, продавец молоканки на Шевченко друг семьи. Она придерживает для нас мясо, масло, сметану, молоко. В десятом часу
Айгешат вернулась из молоканки.
– Тетя Надя говорит, в шесть утра был сильный ветер… – Жена поставила молоко на плиту. – У тети Нади мама старенькая…Она сказала про нехорошее предчувствие.
День стоял солнечный, таял снег.
В одиннадцать или половине двенадцатого зазвенел телефон.
– По Космонавтов идут наши… – звонила Кэт.
– Какие ваши?
– Казахи с плакатами…
– Не может быть.
– Ты не врешь?
– Наташку позвать к телефону?
– Не надо. Сколько их?
– Много. Идут по трамвайным путям и кричат…
– О чем кричат?
– Против Колбина и… Что-то еще… Погоди… – В трубке шорох.
Она потащила телефон к окну. – Что-нибудь слышишь?