Чортушка
Шрифт:
Олимпіада. Какую тамашу устроилъ.
Серафима. А ты зачмъ «вди» пропустила?
Олимпіада. Забыла, которою буквою въ азбучки стоитъ.
Серафима. За что онъ на Хлопонича ощетинился?
Олимпіада. А песъ ихъ разберетъ?
Серафима. Можетъ, онъ не про Хлопонича спрашивалъ?
Олимпіада. Можетъ!
Князь (выходить въ халат съ канделябромъ
Олимпіада и Серафима скрываются.
На террас появляются Матрена и Зина. Последняя – невидимо для князя – остается за колоннами. Матрена входить.
Князь (въ глубокой задумчивости). Опять эта двчонка. Всюду и всегда она y меня на дорог! Даже самая погибель моя черезъ нее! A люди удивляются, что я ея не люблю! Наши натуры противны между собою. Она съ тмъ и родилась, чтобы уморить меня… Вретъ! Перехитрю!.. Судьба грозитъ?… дудки! Я съ отцомъ воевалъ, офицерство цлаго полка однажды на дуэль вызвалъ, съ двумя царями спорилъ a съ двчонкою не совладаю? Чушь!
Матрена вошла, стала передъ княземъ, отвсила низкій поклонъ.
Князь. Нмка эта… которая… при… княжн… все больна?
Матрена. Совсмъ обезножила. Конецъ горемычной. Не встанетъ.
Князь. Стало быть, Зинаида вся на твоихъ рукахъ?
Матрена. Я призираю. Кому же?
Князь. Оно и лучше. Я теб врю. Всегда врилъ. Ты знаешь?
Матрена. Облагодтельствована вашимъ сіятельствомъ выше мры.
Князь. Смотри за нею. Хорошенько смотри.
Матрена. И то смотрю.
Князь. Густавсонша эта, если и выздороветъ, не годится. Никогда не годилась. Стара и добра слишкомъ. Двченка забрала ее въ руки, командуетъ ею: дикою козою выросла. Мн нуженъ настоящій присмотръ за Зинаидою, ежовыя рукавицы… Поняла?
Матрена. Я, батюшка ваше сіятельство, ей не спускаю, a что характеръ y нея бдовый, такъ въ томъ совладать нтъ моей возможности. Покуда махонькая была, страхъ имла. A большой двк, невст, подзатыльника не дашь. Сама сдачи отпуститъ.
Князь (съ судорогою). Невст?
Матрена. Старики сказываютъ: наказуй дитя, пока поперекъ лавки ложится; когда дите вдоль лавки еле уложишь, наказывать поздно.
Князь. Мн не надо, чтобы ты Зинаиду наказывала, a надо, чтобы ты ее стерегла.
Матрена. Ужъ и не знаю, какъ еще стеречь? Кажется, стараюсь, не спускаю съ глазъ.
Князь. A вотъ какъ: была ты нянькою, тюремщицею будь.
Матрена.
Kнязь. Я твердо ршилъ: замужемъ Зинаид не бывать. Хочу, чтобы въ монастырь шла, нашего рода грхи замаливать.
Матрена. Нонче, говорятъ, нельзя этого, чтобы насильно…
Князь. И не хочу, чтобы насильно. Пусть добровольно идетъ.
Матрена. Ой! что-й-то вы? Добровольно? У нея мысли не т.
Князь. A какія же y нея мысли?
Матрена. Извстно, какія бываютъ y двушекъ.
Князь. О женихахъ мечтаетъ?
Матрена. Ну, что ужъ…
Князь. Жениховъ для нея по нашему краю нтъ.
Подступаетъ къ ней.
Ты ей внуши! внуши!
Матрена. Слушаю, батюшка… A молоденькихъ, до тридцати лтъ, сказываютъ, ваше сіятельство, и не постригаютъ будто закона на то нтъ?
Князь. Знаю. Кабы не это, я бы ее въ монастыр воспиталъ, a не въ Волкояр. Глаза намозолила.
Матрена. На житье отдать, – княжну каждый монастырь съ радостью приметъ.
Князь. A она изъ монастыря-то убжитъ, и замужъ выскочить? Спасибо… Нтъ, мы лучше своимъ глазомъ досмотримъ…
Матрена. Какъ прикажете. Оно конечно: свой глазокъ смотрокъ.
Князь. Только прозвай, ее украдутъ, уводомъ уведутъ… Собой недурна… Сосди нищіе, жадные… Небось, такъ и шнырять вокругъ флигеля-то? А?
Матрена. Кому шнырять? Мы, батюшка, какъ въ пустын, живемъ. Никого не видимъ… Антипъ – банщикъ, да Конста садовникъ, сынокъ мой, – только подл насъ и людей…
Князь. Старикъ дряхлый и мальчишка! Хороши сторожа!
Матрена. Силы y нихъ малыя. Отъ лихого человка не оберегутъ.
Князь. Я къ павильону вашему Михаилу Давыдка приставлю. Велю ему дозорить. У этого медвдя чужакъ черезъ заборъ не шмыгнетъ…
Матрена. Покорнйше благодаримъ, батюшка, на ангельской вашей забот.
Князь. Дура! Себя берегу, не васъ.
Уходитъ.
Матрена. Чувствую, батюшка, да вдь на лишнемъ поклон голова не отвалится.
Зина входитъ – блое лицо, съ горящими глазами.
Чортушка ты, Чортушка! Сказано людьми, что Чортушка, такъ онъ самый и есть! (къ Зин). Слышала?
Зина. Нянька, достань мн яду!
Матрена. Сбсилась?
Зина. Достань!
Матрена. Зинушка! Зинушка!..