Что будет, то и будет
Шрифт:
— Одиннадцать проповедников, — прервал министра Главный ашкеназийский раввин Хаим Венгер, — Кадури что, их сам придумал? Плод фантазии, а?
Шломо Рувинский покачал головой, и я видел, как трудно ему сохранять спокойствие.
— Ни о какой фантазии нет и речи, — сказал он. — Альтернативные миры создаются в результате принятия решений, и они столь же реальны, как наш. Это может не соответствовать нашим представлениям о Сотворении, но давайте не будем вести теологических споров, положение очень серьезное, господа.
— Прошу понять, — продолжал Рувинский, почему-то
— Которые оказались без Иисусов, — вставил я.
— Совершенно верно, Павел, — отозвался директор.
— А наш? — спросил я. — Наш-то Иисус тоже был в той компании?
— Не знаю, — развел руками Рувинский. — Как это узнать?
— Да очень просто, — сказал я. — Если после захоронения тело «нашего» Иисуса исчезло из могилы, это могло означать только одно.
— Только не говори, что этот самозванец вознесся! — воскликнул рав Венгер.
— Нет, конечно, — согласился я. — Он оказался в альтернативном мире в результате этого… ээ… пространственно-временного прокола… А невежественные иудеи решили, что он действительно…
Обидевшись за невежественных иудеев, оба раввина собрались произнести возмущенные речи, но господин Рувинский призвал всех к спокойствию.
— Все это, — сказал он, — сейчас неважно.
— А что тогда важно? — воскликнул Главный сефардский раввин Мордехай Бен-Авраам. — Речь идет о посягательствах на основы веры!
— Пойдемте, — коротко сказал господин Рувинский, решив, видимо, что уже в достаточной степени подготовил присутствующих к предстоящему зрелищу.
Мы спустились в подвал института, причем оба раввина плелись позади всех и призывали Творца в свидетели глупости происходящего мероприятия. В отличие от них, я подозревал, что именно собирается показать директор и, спускаясь по лестнице, раздумывал о судьбах мировых религий.
Одиннадцать изможденных бородатых евреев в изодранных хитонах сидели на плиточном полу, поджав под себя ноги. Помещение было достаточно велико, в углу его стоял стол с одноразовыми тарелками и едой из ближайшего магазина. Насколько я мог судить, никто из Иисусов к еде не притронулся.
Когда наша делегация вошла в комнату, один из проповедников поднялся на ноги и что-то произнес на гортанном наречии. Арамейского я не знал, но оба раввина пришли в сильное возбуждение и покинули помещение.
— Это Иисус номер шесть, — сказал Рувинский. — Я их пометил фломастером, вон, на углу хитона. Этот говорит, что именно он, а не прочие самозванцы, истинный царь иудейский. И именно ему Творец поручил нести слово свое.
Иисус номер три повернулся к своему шестому воплощению и смачно плюнул, стараясь попасть в глаз. Плевок угодил
— Пойдемте, — прокричал господин директор, — они между собой разберутся. Не в первый раз.
Теперь вы понимаете, почему на публикацию этой информации был наложен запрет? Оба раввина настаивали на признании всех одиннадцати Иисусов ненормальными и помещении их в психушку закрытого типа. Министр по делам религий то ли всерьез, то ли в шутку предложил Иисусов распять согласно исторической традиции, повторив, не подозревая о том, известное сталинское «нет человека — нет проблемы». Личность, которую я принял за начальника ШАБАКа, сказала:
— Выпустить в Палестину. Пусть проповедуют среди братьев-мусульман.
А когда дошла очередь до меня, я предложил сделать самое естественное: передать каждого Иисуса какому-нибудь христианскому храму. Папе Римскому за особые заслуги перед церковью — двух сразу. И это станет крахом христианства. Ибо если Папа не признает Иисусов сынами Бога — он согрешит, поскольку ничего не стоит доказать, что Иисусы настоящие, а не какая-нибудь театральщина. А если Папа Иисусов признает — он согрешит еще больше. В любом случае — это просто смешно. Все равно, что дюжина Будд или десяток праотцев Авраамов.
По-моему, господин директор склонен был согласиться со мной, а не с раввинами. Но решал не он.
Дело было передано в комиссию кнессета по государственной безопасности, так что, если бы не Ицхак Кадури, решение наверняка не было бы принято никогда.
Кормить Иисусов и скрывать их от народа поручили господину директору Рувинскому, несмотря на его решительные протесты. Слишком уж удобным оказался подвал Штейнберговского института.
Историю одиннадцати Иисусов вы читаете исключительно благодаря несдержанности главного виновника — ученика ешивы «Цветы жизни» Ицхака Кадури. Выйдя из больницы, он вернулся в ешиву, где и продолжал изучать Тору, мучаясь из-за невозможности поделиться впечатлениями от пребывания в Иудее времен Второго храма.
Но разве способен человек долго держать в себе то, что рвется наружу? В прошлую субботу бедный Ицхак все-таки проговорился — произошло это во время спора между учениками ешивы, когда кто-то неосторожно упомянул Христа в качестве примера грубого навета антисемитов.
Только что одного из Иисусов показали по телевидению. По-моему, это был шестой номер. Мне показалось, что у него более задумчивый взгляд. Остальные — просто фанатики.
Кстати, я изменил свое мнение. Поздно уже передавать Иисусов христианам, поскольку, просидев полгода в подвале института, они решили вернуться в лоно иудаизма.