Что было, что будет
Шрифт:
Стюарт тем не менее внимательно исследовал брюшную полость раненого. Она была раздута и наполнена жидкостью. Пульс был угрожающе редкий, и вообще доктору Стюарту не понравилась вся ситуация. Ординатор вроде бы делал все правильно, но чего-то недоставало. Иногда требовалось действовать интуитивно. Броку Стюарту приходилось видеть такое раньше: медсестра или врач каким-то образом понимали, что не так, еще до того, как получали результаты анализов. У него у самого проявлялась такая интуиция, иногда он действовал по наитию, шел на риск, если ожидание могло привести к смерти.
Он
— Ковры я чищу лучше любого профессионала, — объявила она и повернулась к Стелле. — В следующий раз, когда я велю тебе остаться в офисе, ты послушаешься?
— Наверное, нет, — призналась Стелла.
— Вот и старый док такой же. — Рут покачала головой; по ее мнению, некоторые люди были слишком упрямы, чтобы подчиняться каким-либо правилам. — Поступай как знаешь.
По дороге домой Хэп и Стелла вели себя тихо. Хэп сидел впереди, рядом с дедушкой, Стелла — сзади. Она изучала форму головы Хэпа. У него были густые каштановые волосы, но стоило ей прищуриться, и начинало казаться, будто его голову пронизывают радужные лучики. «Скажи это, — мысленно понукала друга Стелла. — Пусть он узнает, кто ты на самом деле».
— Я думаю, что все-таки не стану врачом.
Просто смешно, с каким трудом Хэп произнес вслух свое признание. Оно забрало у него все силы, а когда прозвучало, он привалился головой к боковому стеклу, совершенно изможденный.
День был солнечный и теплый, хотя в клинике, где мигали лампы дневного света и жалюзи всегда были полуспущены, об этом никто не догадывался. После заявления Хэпа воцарилось молчание; старый «линкольн» свернул со служебной дороги и взял курс на город. Сквозь листву платановых деревьев просачивался свет. Зеленый и желтый. Тень и солнце.
— Не создан для этого? — наконец произнес Брок Стюарт.
— Так точно, сэр.
— Ну, Стелла, что скажешь? Что мне с ним сделать? Четвертовать? Или отправить в ссылку за то, что нарушил семейную традицию? Быть может, не разговаривать с ним до конца дней?
Хэп смущенно моргал. Он так переживал по поводу своего признания, что в первую секунду ему показалось, будто он неверно расслышал дедушку. Но Стелла громко рассмеялась. После всех треволнений доктор легко простил внука. Она наклонилась вперед, пристроив локти на спинку кресла, в котором сидел Хэп.
— Твой дедуля шутит, — прошептала Стелла и повернулась к доктору. — Разумеется, следует снести ему голову с плеч долой. Но нельзя ли сначала заказать пиццу? Я умираю от голода.
— Значит, будет пицца, — согласился доктор.
Они подъехали к его дому, который он помогал проектировать и строить пятьдесят лет тому назад, когда только женился на Адели. Ему хотелось, чтобы новый дом был совершенно не похож на его семейное гнездо — деревенский коттедж,
Дэвид Стюарт, отец Хэпа, высокий мужчина несколько помятого вида, только что вернулся с работы домой. Он сидел в кабинете и щелкал пультом от телевизора, пытаясь найти матч любимой команды «Ред сокс», когда Хэп привел к нему познакомиться Стеллу.
— Значит, ты и есть Стелла, — сказал Дэвид Стюарт, когда сын представил их друг другу. — Ну-ну. Совершенно не похожа на мать.
Стелла всегда считала одной из главных целей своей жизни быть непохожей на мать, а потому замечание мистера Стюарта вроде бы должно было ей понравиться. Однако кровь прилила к ее лицу, и она почувствовала себя оскорбленной.
— У твоей матери были красивые темные волосы, как у всех женщин Спарроу. Мальчишки в школе так и ходили за ней по пятам. Все были от нее без ума, но ее никто не интересовал, кроме Уилла Эйвери.
Будь на ее месте Джулиет Эронсон, вероятно, мистер Стюарт услышал бы: «Вот как? Ну, так я уверена, мистер Стюарт, что вы интересовали ее меньше всех, ничтожество и скунс вы этакий. Да вы даже сейчас идиот». Стелла же, напротив, стояла и вежливо улыбалась, примерзнув к полу в растерянности от такого сравнения с матерью. Выходит, она — никто, невидимка, бледная имитация оригинала.
— Мой отец иногда ведет себя как болван, — виновато произнес Хэп, когда они вышли на крыльцо, чтобы подождать машину с пиццей. — Мне кажется, он разочаровал моего дедушку. Отец продает лекарства и неплохо преуспевает, но дедушка ждал от него другого. Как и от меня.
— Ты совершенно не похож на своего отца.
Оба рассмеялись от этого отголоска речи Дэвида Стюарта. И все же мнение мистера Стюарта больно ужалило Стеллу. Выходит, она хуже своей матери, вот что он пытался ей сказать. За такой, как она, никто не станет ходить по пятам, если он, конечно, в своем уме.
— Мой отец тоже бывает странным. Но он хороший. Он слушает меня. По крайней мере, пытается.
Даже сейчас, несколько часов спустя после трагедии, в памяти Стеллы все время всплывало лицо того пациента. Она смотрела на рододендроны, поправляла волосы, рассказывала о своем отце, а сама видела мысленным взором лицо юноши. Ее потряс его взгляд. Было в нем что-то такое, от чего никак не отмахнуться. Вероятно, в этом мире существует одна лишь действительная истина, и познать ее можно, только если заглянешь хотя бы на секунду в самую глубину.