Что было – то прошло
Шрифт:
Почему я должна легко падать в эту бездонную яму гнева? Почему ?
— Нам было весело. Его голос звучит снова, на этот раз мягче.
— Нет, не было, — вру я. — Это было невероятно непрофессионально.
— Нет никаких правил, запрещающих нам встречаться, — говорит он, но я отказываюсь уступать. Он просто хочет получить свою ставку.
— Я не собираюсь бросать всю свою тяжелую работу. Для чего? Для этого? Мои руки бросаются между нами. — Чтобы Джоанна использовала это как
— Что она тебе сказала?
Теперь от него исходит ледяная прохлада.
— Ничего такого.
Он делает шаг вперед, его тело теперь намного ближе к моему. Я хочу наклониться к нему. К черту конкуренцию. К черту соперничество.
Черт. Лука.
Я стряхиваю слова с головы.
— Что бы это ни было , — говорит он, — это не повлияет ни на одну из наших работ.
От его слов что-то глубокое во мне надломилось, как раскололась каждая кость в моем обмякшем теле. Все это возвращается ко мне гнусным цунами. То, как дрожали мои колени в офисе Джоанны, и слезы, которые я плакала, засыпая после телефонного звонка Луки с отказом. Я катапультируюсь в слишком знакомых гневе и унынии, которые живут где-то внутри меня.
Я чувствую себя совершенно жалкой.
— Конечно, вы ты это знал. В твоем телефоне есть справочник ORO? — говорю я в обороне. Мои руки начинают трястись. — Ты пересмотрел все свои драгоценные правила, прежде чем сделать ставку, чтобы ты мог без вины потребовать свой поцелуй?
Лука отстраняется от меня, его лицо искажает неожиданная боль. — Ты сегодня слишком много выпила.
Панический смех вырывается у меня. — Ты следишь за мной?
Он проводит языком по коренным зубам, закрывая глаза, как будто у него ужасная зубная боль. — У тебя было пять с тех пор, как я начал считать.
Мои глаза вылезают из орбит при его признании.
— Я отвезу тебя домой, Эйвери.
— Домой? — Я спрашиваю. — Ставка была просто на поцелуй, Наварро.
Приступ ядовитого гнева возвращается, чтобы завладеть мной. Скользит по моему телу и превращается во что-то гнилое.
Он протягивает правую руку к фонарному столбу, возвышаясь надо мной. Мое дыхание становится неглубоким в груди, и я чувствую запах алкоголя, который смешивается между нами.
Губы Луки касаются моей шеи, и я выгибаюсь под его теплым прикосновением. Наконец он приближается к моему уху.
— Давай проясним одну вещь. — Его голос проникает в меня. — Когда я снова поцелую тебя, ты будешь помнить каждую чертову секунду.
Я задыхаюсь, но он продолжает, поддерживая меня свободной рукой.
— Я обещаю, что каждый твой стон, каждый твой вздох будут изливаться из тебя добровольно. Потому что я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как я нуждаюсь в тебе.
Я наклоняюсь лицом к нему, мои губы приоткрываются при виде его рта всего в нескольких дюймах от меня. Но он отступает, оставляя меня
— Я позабочусь о том, чтобы ты вернулась домой в целости и сохранности. Сейчас. Садись. В.Такси.
Я поворачиваюсь к улице, не понимая, что машина, которую я не помню, заказывала, терпеливо ждет окончания нашей драки.
— Я не хочу идти домой. — Мой каблук врезается в тротуар. — Потому что, когда я проснусь завтра, мне придется тащить свое жалкое «я» в этот нелепый офис, где каждый шаг будет напоминать мне о Джоанне.
— Расскажи мне, что у тебя с ней случилось. Голос Луки суровее, чем я когда-либо слышал.
— Перестань притворяться, что не знаешь. Я ненавижу ОRO, ненавижу Джоанну и ненавижу…
— Эйвери, не говори того, о чем, я знаю, ты пожалеешь.
Его голос падает еще на октаву.
Я ловлю враждебность, которая была готова вырваться из меня. Я благодарна за перерыв.
— Тебе действительно нужно лучше справляться с отказом. — Мое горло саднит. — Звучит знакомо?
Гром, трещащий внутри меня, тянет меня к трезвости. После многих лет правильных поступков, принятия наилучших решений, а затем того, где я сейчас нахожусь, я должна был сломаться.
Но я не хочу, чтобы это было перед ним.
Лили — моя единственная опора. Она единственная, кому было позволено видеть меня таким.
Гнев внутри меня так знаком мне, когда умер мой отец. Именно тогда Лили закрепилась за мной, отказываясь покидать меня. Я пыталась разрушить нашу дружбу, злясь на нее и огрызаясь при каждом удобном случае. Вместо того, чтобы дать отпор, Лили просто не ушла. Она пропустила неделю работы, чтобы не оставлять меня одну. Она вытаскивала меня на прогулки, когда я едва чувствовала ноги.
Она единственный человек, который не оставил меня. Тем не менее, Лука стоит здесь, отказываясь сдвинуться с места в ответ на мою вспышку.
Я не готова понять, что значит, если другой человек останется со мной, пока я разваливаюсь. Я хочу сосредоточиться на своей карьере и дождаться удовлетворения, которое я всегда ожидала получить от своей работы, чтобы полностью освоиться. Оно придет. Я знаю это.
Лука вытаскивает меня из моей апоплексической спирали. — Мы поговорим об этом утром.
— Нет! — кричу я, последняя волна гнева покидает меня. — Лука Наварро и его нелепый костюм всегда отдают приказы. Почему ты действительно здесь?
— Хочешь правду, Эйвери? Лука кусает меня в ответ. — Я хотел нанять тебя с той секунды, как ты открыла свой жалкий красивый рот во время собеседования.
Я отшатываюсь от его признания.
Его глаза слегка расслабляются, и напряженные морщины на лице начинают разглаживаться. — А когда Джоанна сказала мне, что я не могу нанять тебя, мне следовало приложить больше усилий, а не поддаваться ей, как трус. Но хотя мне жаль, что я отказал тебе в работе, которую ты хотела, я не жалею об этом.