Что делать, если твой классный руководитель – Сатана
Шрифт:
– Типа да, – согласился Нечистый.
У меня возникло огромное желание высказаться матом, но я решила воздержаться пока что, продолжая свое дознание.
– А ты, типа, тоже?
– Ну-у, – неопределенно протянул Иуда, – в Википедии написано, что тоже. Ты доверяешь Википедии?
– Типа да, – утвердительно кивнула я, и воспользовавшись ступором бородатого дядьки, вызванным, очевидно, моим тугодумием или упоминанием свободной интернет-энциклопедии, не теряя времени, распахнула дверь и выскочила в сумрачный и облезлый коридор. Как на складе.
Не знаю, что потом мной руководило, но я резко остановилась, обеспокоенная судьбой Нечистого.
– Пригнись! – неожиданно рявкнул он, сделав такие страшные глаза, что я, даже не успев осознать всю суть просьбы, ее выполнила.
И это, надо сказать, спасло мне жизнь, потому что буквально через секунду над головой просвистело блестящее лезвие меча.
И да, после этого пришлось-таки высказаться матом.
– Так ведь и убить можно, – пробормотала я, хватаясь за сердце и начиная медленно сползать по грязной стенке.
Между тем обладателю меча, еще одному дядьке, это было как нельзя на руку, потому что лезвие я в следующее мгновение обнаружила возле своей шеи.
– Естественно можно, – фыркнул Иуда, – вылезай из своей сказки, Аннушка, тебя тут прикончить, видите ли, пытаются. К тому же, меч-то у него необычный, вместе с телом рассекает и материю души. Словом, еще немного, и отправилась бы ты, распавшись на мельчайшие частицы, первозданный хаос покорять без права на возвращение. Вслед за моей сестренкой.
– Етить... – только и смогла выдавить я, оценивая масштабы трагедии.
– Да что ты тянешь, черт возьми?! Сваливай оттуда! – рявкнул Искариот, выставляя вперед серебристый нож.
– Я не пойду!
– Что, прости? – Нечистый тряхнул головой, будто собственным ушам не поверив.
– Двое на одного – нечестно! – упрямо заявила я.
– Чего? – вопросили хором уже все присутствующие.
– Двое на одного – нечестно, – вкрадчиво повторила я, отступая назад в комнату под натиском мечника.
Чтобы не спотыкаться о ящики, разбросанные по полу и одновременно следить за положением лезвия, пришлось прилагать немалые усилия. Драгоценное время для побега было окончательно упущено.
Теперь оставалось надеяться только на чудо, но по крайней мере меня не будет мучать совесть, что я кого-то бросила, чтобы собственную шкуру спасти.
– Я бы хотел тебя как-нибудь приободрить, – пожал плечами Иуда, – но если бы ты знала, в какой мы заднице...
– Догадываюсь... – пробормотала я, отступая к Нечистому, – а как же «не убий» и все такое?
– Я тебя огорчу, это правило действует только на верных церкви и богу. А ты вроде как отступница. Про меня уж и говорить нечего, – усмехнулся он. – А с неверными у них со-овсем другой разговор.
Я снова высказалась матом.
Иудины «старые знакомые» молчали и ничего не делали. Просто стояли и буравили нас в четыре глаза. И это было, черт возьми, страшнее всего. Стоять и гадать, что придет им в голову в следующую секунду:
– Молитесь перед смертью, псы, – прошипел Фома.
– Молчать, хач-бородач! – выпалила я. – Тут помирать никто не собирается!
– Ну ты выдала, – засмеялся Нечистый, прикрывая рот рукой в своей обычной манере.
Однако второй мужик, видимо, был со мной категорически не согласен, поэтому, воспользовавшись моментом, взмахнул мечом, рассеивая вокруг себя колючие искры. Ну а дальше все, как это бывает, словно бы в полусне. Я, то ли по чьей-то воле, то ли самостоятельно оступилась и повалилась на пол, больно ударившись и без того гудящим затылком о какой-то ящик. Перед глазами на миг все затянуло вязкой красноватой дымкой, и я поняла, что без посторонней помощи теперь вряд ли смогу подняться и теперь уж точно заработала сотрясение мозга. Сердце колотилось как бешеное, заставляя задыхаться. Да, мне было страшно, черт возьми...
Искариоту повезло и того меньше: кончик лезвия ювелирно прошелся меж ребрами, задев легкое. Может, я и не права оказалась в этой догадке, но от чего еще человек будет кашлять кровью, согнувшись пополам.
Дыхание как-то нехорошо перехватило. Глухие удары раздавались уже где-то в горле. Колени дрожат, черт...
Рядом со мной со звоном упал на грязный пол странный блестящий предмет, и я, только присмотревшись, поняла, что это Иуда нож выронил.
Изломанные ногти заскребли по прогнившим деревяшкам. У меня и больше двух секунд не было на это, но, к счастью, хоть и с огромным трудом, но все же удалось подняться, сжимая в дрожащих пальцах прохладную рукоять.
– Не так все просто, да? – усмехнулся Нечистый, сжимая в ладони лезвие. – Мы еще повоюем.
Алые капли, стекающие вниз по запястью, окрасили уже рукав белоснежной рубашки. Дыхание у Иуды было хриплое, как будто он долго бежал. И уж насколько я была тугодумом, но все же поняла, что хоть он и держится, это ненадолго.
Лезвие в моей руке сверкнуло, попав под луч заходящего солнца, пробившийся сквозь пыльное окно.
У меня не хватит духу убить – вот что я знала. Если кто-то из апостолов приблизиться еще хоть на шаг, нож просто выпадет из дрожащих пальцев. И тогда наступит нам полный конец.
По затылку стекали теплые капли от удара головой. В ушах звенело от напряжения. От ощущения, что вот-вот должно что-то чертовски дерьмовое произойти. Но ведь выход-то должен быть какой-то. Не может ведь все так закончиться...
Не может же?!
Черт возьми...
Тянуть дольше нельзя. Да и к тому же я сама вот-вот сознание потеряю. Похоже, на этот раз мы действительно влипли. И почему я такая беспомощная, черт возьми?! Я, наверное, себе этого никогда не прощу, пообещала же...