Что делать, если твой классный руководитель – Сатана

Шеол

Прохладные пальцы легонько скользнули по щеке, убирая волосы за ухо, и еще на несколько секунд, как бы невзначай, задержались на коже. Приятно. Этого не хватало...

Та-а-ак, стоп. Я, похоже, уже проснулась, а значит... Значит, это учитель-педофил себе такие вольности позволяет! Хм-м, а может, он извращенец какой, а я его к себе в дом пустила. С другой стороны, хотел бы изнасиловать, давно бы уже исполнил свое желание, чего ждать-то было.

Я распахнула глаза, и историк быстро отдернул руку и сделал вид,

что ничего криминального не произошло. Ну и пусть, мне же легче.

– Здрасьте, – рефлекс на учителей сработал моментально. Ничего глупее и придумать нельзя.

– Мм, и тебе не хворать, Макарова, – вздохнул классный руководитель. – Как чувствуешь себя?

– Эмм, спасибо, уже намного лучше, – я осторожно села в кровати, – будто и не было ничего...

– А повязку свою сменяешь?

– Ээ, нет, а что, надо?

– Ты, как, заражение крови жаждешь получить, я правильно понимаю? А ну быстро в ванную, рану промывать.

– Ладно-ладно, – я с трудом поднялась с кровати и потопала в указанное место, – Разрешите поинтересоваться, а почему вы командуете мной в таком тоне? Воспитывать меня взялись? А может, еще и жить сюда переедете?

– Неплохая идея. Следить же за тобой кому-то нужно.

Э... Нет... Нет, нет, нет... Это же он несерьезно говорит, да? Шутка же, верно? На самом деле, этот подлый извращуга не собирается ко мне переезжать. Я его и в школе-то еле выношу, а еще и дома терпеть, легче сразу убиться.

– Нет, этот подлый извращуга вовсе не собирается к тебе переезжать, – послышался за дверью голос.

Я с испугу чуть не выронила зеленку. Он же в комнате был, какого черта?! Да еще и подслушивал мой задушевный и глубоко личный монолог.

– Простите, – процедила я сквозь зубы, – не рассчитывала, что вы под дверью стоять будете.

– Скорее ты ко мне переедешь, – невозмутимо проговорил историк, проигнорировав мою шпильку.

– Хватит уже шуток-то, не смешно вовсе.

– Это не обсуждается. Иначе подам жалобу в органы опеки. Родительских прав твоих отца и мать лишат, а тебя отправят в детский дом. Этот вариант тебя больше привлекает?

– Вы настоящий дьявол, – вкрадчиво проговорила я, обматывая себя бинтами. Историк лишь хмыкнул.

Мой взгляд скользнул с раковины на старую плитку, и тут я увидела Ее. Гигантская склизкая сороконожка быстро передвигалась на влажной стене по направлению ко мне. В следующую секунду воздух прорезал оглушительный визг.

– Что случилось? – в ванную быстро вошел историк.

– Там... там... – я ткнула дрожащим пальцем в сторону стены, тут же прижавшись к нему.

Всякое могу выдержать, с парашютом прыгнуть или ночь в пещере с летучими мышами провести, ни крыс, ни пауков не боюсь особенно, но это чудовище... Оно даже хуже Алины...

– И ничего там нет... – классный руководитель осекся.

И лишь через

секунду я осознала, что стою совершенно обнаженная выше пояса, а кроме того еще и совершенно нахально всем телом прижимаюсь к нему...

Часть 9

Первым неосознанным желанием было врезать, знатную такую оплеуху залепить, чтоб потом еще неделю синяк сходил. Но мою руку немедленно перехватили, еще и совершенно бесцеремонно заломили за спину, я сдавленно зашипела.

– Хватит-хватит, отпустите, больно же.

– Будешь еще руками размахивать - вообще выверну, – ледяным тоном заявил историк.

Ах ты ж вредная зараза, из какой Преисподней ты вылез?

– Не буду больше, это рефлекс сработал. Отпустите, ну. Правда больно, между прочим.

Учитель чуть помедлил, потом медленно разжал руку.

– И почему вы такой беспардонный! – я быстро развернулась к нему спиной, – сначала врываетесь без спросу, потом руки начинаете выкручивать. Я ничего такого не сделала.

– В школу сегодня идти собираешься? – классный руководитель невозмутимо проигнорировал мой гневный ропот.

– Да, я уже лучше себя чувствую. Но может, вы все же выйдете? А то мне, знаете ли, как-то неловко.

Ответом мне был звук захлопнувшейся двери. Наконец-то можно спокойно завершить перевязку, правда, наедине с мокрицей, обитающий где-то в темных недрах под ванной. Ладно, переживу как-нибудь.

– Можешь не торопиться, на первый урок ты уже безнадежно опоздала, – историк придержал дверь, ожидая, пока я выйду из подъезда.

– Хорошо, что первый урок не история, – съязвила я. Черт, никогда удержаться не могу, а сейчас к тому же это было явно совсем некстати. – К слову, как прошел ваш визит к директору?

Интересно, хорошо ему досталось?

– Если помнишь, в тот день мне не до визитов было. Я с тобой провозился. А идти пришлось, когда ты целый день изволила в постели проваляться.

– И... Сильно влетело? – я с опаской взглянула на него.

– Строгий выговор, – невозмутимо заявил историк.

Да как будто я не знаю, что это такое. Как будто я не знаю, что еще две таких штуки, и он вылетит с работы. А ведь наверняка совсем недавно только из института пришел. Мне даже его жалко стало.

– Извините, – неразборчиво пробубнила я себе под нос.

– Ни к чему это... – как-то неопределенно ответил он.

– Кстати, все хотела у вас спросить... Перед тем, как заснуть вчера, я увидела... Как у вас глаз правый почернел.

– Тебе показалось, – покачал головой учитель.

Что и ожидалось.

– Нет, неправда, – запротестовала я.

– Макарова, у тебя горячка была. Жар сильный. Тебе еще и не такое привидеться могло. Сегодня история кстати. Параграф выучила, надеюсь?