Что держала в руках Венера
Шрифт:
Склонив штыки, десант французов бросился вперед, но отступил перед свирепым блеском обнаженных ятаганов.
Венера прыгала по рытвинам — прямо в низину гавани.
— Что вы стоите? — закричал Марсюллес. — Две бочки вина.
Честь и слава Франции — вперед!
Матросы в кровавой схватке обрели для Франции верхнюю часть Венеры — самую вожделенную для глаз. Богиня лежала на спине, и белые холмы ее груди безмятежно отражали сияние недоступных звезд. А вокруг нее гремели выстрелы…
— Три бочки
Но турки уже вкатили цоколь на свой баркас и, открыв прицельный огонь, быстро отгребали в сторону фелюги. А французы остались стоять на черных прибрежных камнях, среди которых блестели осколки паросского мрамора.
— Собрать все осколки, — распорядился Марсюллес. — Каждую пылинку благородства… Вечность мира — в этих обломках!
Бюст богини погрузили на корабль, и «Эстафета» стала нагонять турецкий парусник. Из-за борта высунулась пушка.
— Верните нам ее голову, — озлобленно кричали турки.
— Лучше отдайте нам ее зад, — отвечали французы.
Канонир прижал фитиль к запалу, и первое ядро с тихим шелестом нагнало турецкую фелюгу. Марсюллес схватился за виски:
— Вы с ума сошли! Если мы сейчас их потопим, мир уже никогда не увидит красоты в целости… О боже, нас проклянут в веках и будут правы…
Турки с воинственными песнями натягивали драные паруса. Марсюллес сбежал по трапу в кают-компанию, где на диване покоилась богиня.
— Руки? — закричал в отчаянии. — Кто видел ее руки?
Нет, никто из десанта не заметил на берегу рук Венеры…
Начались дипломатические осложнения (из-за рук).
— Но турки, — сказал маркиз де Ривьер, раздосадованный, — также отрицают наличие рук… Куда же делись руки?
Султан турецкий никогда не противился влиянию французского золота, а потому нижняя часть богини была им предоставлена в распоряжение Франции. Из двух половин, разрозненных враждой и завистью, Милосская Венера предстала в целости (но без рук). Мраморная красавица вскоре отплыла в Париж — маркиз де Ривьер приносил ее в дар королю Людовику XVIII, который был напуган и растерялся от такого подарка.
— Спрячьте, спрячьте Венеру поскорее! — сказал король. — Ах, этот негодный маркиз . Пора бы уж ему знать, что королям не дарят ворованные вещи!
Людовик тщательно скрывал от мира похищение статуи с Милоса, но тайна проникла в печать, и королю ничего не оставалось делать, как выставить Венеру в Лувре — для всеобщего обозрения.
Так-то вот в 1821 году Венера Милосская явилась перед взорами людей — во всей своей красоте.
Археологи и ценители изящного сразу же стали ломать себе головы в мучительных загадках. Кто автор? Какая же эпоха? Вы только посмотрите на этот сильный нос, на трактовку уголков губ; какой крохотный и милый подбородок.
А — шея, шея, шея…
Пракситель? Фидий? Скопас?
Ведь
Но сразу же встал неразрешимый вопрос:
— Что держала в руке Венера?
И этот спор затянулся на половину столетия.
— Венера держала в руках щит, поставленный прямо перед собой, — говорили одни историки.
— Глупости! — возражали им. — Одною рукой она стыдливо прикрывала свое лоно, а вторая рука несла воинственное копье.
— Вы ничего не поняли, профан, — раздался третий голос, не менее авторитетный. — Венера держала перед собой большое зеркало, в которое и разглядывала свою красоту.
— Ах, как вы не правы, дорогой маэстро! Венера с Милоса уже вышла из той эпохи, когда атрибутику ее составлял круглый предмет. Нет, она делает отталкивающий жест стыдливости!
— Мой амфитрион, вы сами не понимаете разгадку рук. Скорее, что сам создатель, в порыве недовольства, пожелал уничтожить свое создание. Он отбил ей руки, а потом.., пожалел.
Да, в самом деле, что же, наконец, держала в руке Венера, найденная на острове Милое греческим крестьянином по имени Кастро Буттонис? ..
Лувр манил людей. Все восхищались. Но подвергнуть богиню реставрации нечего было и думать, ибо не выяснен главный вопрос: руки! А безрукая Венера стояла под взглядами тысяч людей, вся в обворожительной красоте, и никто не мог разгадать ее тайны…
Миновало полвека. Жюль Ферри, французский консул в Греции, приплыл в 1872 году на остров Милое. Так же тянуло с берега ароматом роз и корицы, так же плеснул ему трактирщик густого и черного вина.
— До деревни здесь далеко ли? — спросил Ферри, вращая стакан в липких пальцах.
— Да нет, сударь. Сразу за горой, вы там сами увидите…
Ферри постучался в ветхую лачугу, которая совсем развалилась за эти прошедшие 52 года. Дверь тихо скрипнула.
Перед консулом стоял сын Кастро Буттониса, а на лавке лежал племянник — дряхлый, как и его брат.
Нищета сразила Ферри запахом луковой похлебки и подгорелых в золе лепешек. Нет, здесь ничто не изменилось…
— А вы хорошо помните Венеру? — спросил Ферри у крестьян.
Четыре землистые руки протянулись к нему:
— Сударь, мы тогда были еще очень молоды, и мы бережно несли ее от самой пашни… О, сейчас нам и себя не пронести так осторожно!
Ферри прицелился взглядом на пустой очаг бедняков.
— Ну, ладно. А кто из вас может вспомнить: что держала в руке Венера?
— Мы оба хорошо помним, — закивали в ответ крестьяне.
— Так что же.., что?
— В руке у нашей красавицы было яблочко.
Ферри был поражен простотой разгадки. Даже не поверил:
— Неужели яблоко?
— Да, сударь, именно яблочко.