Что хотят женщины

Аделайн Л. Мари

Матильда повернулась ко мне, угадав мои мысли:

– Кэсси, только не вини себя. Она просто передумала. Такое случается.

– Мне очень жаль, что ничего не вышло, – сказала я.

– Мне тоже, – сообщила Полин, недовольно надув губки.

– Нам всем жаль. Но помните: все это – процесс открытий, и Соланж узнала нечто ценное о себе, именно отказавшись от приключения. Так что не нужно жалеть Соланж. Ее еще ждет парочка головокружительных приключений. В Париже.

– А я буду более чем счастлива помочь ей в любом из них, – сказала Анджела, поднимая руку.

– Боюсь,

это задача Бернис, – ответила Матильда, подавая Бернис знак открыть лежавший на столе конверт из плотной бумаги.

В конверте были фотографии. Охи и ахи по поводу Парижа тут же сменились охами и ахами по поводу снимков, на которых, похоже, были изображены самые красивые чернокожие мужчины планеты.

– Дамы, прежде чем вы окунетесь в эту кучу снимков, взгляните-ка вот на эту фотографию.

Матильда повернулась к стоявшей у стены доске, чтобы прикрепить к ней моментальный снимок красивого темнокожего мужчины, старше тех, что были на фото в конверте; он стоял вроде бы на Джексон-сквер. У него была бородка-эспаньолка цвета соли с перцем, темные очки подняты на лоб бритой головы. Он улыбался кому-то слева от фотокамеры, и на его левой щеке играла ямочка. Весь вид мужчины свидетельствовал о том, что он и не подозревает, что его фотографируют.

– Видите этого человека?

– Конечно видим, – пробормотал кто-то, и в ответ дамы захихикали.

– Этот человек – Джулиус Фарадей. Бывший муж Соланж.

Снова раздались охи и ахи и реплики вроде: «Ты сказала – бывший?» или «Ну, Соланж!».

– Ладно, теперь слушайте. – Матильда пыталась выглядеть серьезной и суровой, но тоже с трудом скрывала усмешку. – По причинам, которые, думаю, вам вполне понятны, мы должны найти на этих фотографиях мужчину, похожего на Джулиуса, но более молодого Джулиуса, такого, каким он был, когда они с Соланж только познакомились.

Я встала, чтобы присоединиться к остальным, уже принявшимся за снимки, и получше рассмотреть Джулиуса. Он выглядел чертовски собранным и подтянутым в водолазке и кожаной куртке. На одном из его передних зубов была едва заметная щербинка. Если бы он не был связан с Соланж, я бы предложила завербовать его. И захотела бы заняться его подготовкой. Но он был бывшим мужем новенькой, так что оставался для нас недоступным. Ну, по крайней мере, я так думала.

– Вот этот, – заявила Мишель, прикалывая одну из фотографий к доске рядом со снимком Джулиуса.

– Ни-ни, – возразила Анджела. – Вот этот.

Мужчина на выбранном ею снимке улыбался почти так же, как Джулиус, только у него были довольно длинные волосы. После некоторых рассуждений на тему о том, что важнее в данном случае – глаза или улыбка, Анджела одержала внушительную победу при голосовании, и тут же Бернис исчезла с фотографией, чтобы позвонить кое-кому за границу. Остальные уже начали вставать, чтобы разойтись, поскольку сочли задачу на сегодняшний вечер выполненной.

– Подождите, леди. У нас есть одно неотложное дело, – сказала Матильда, доставая из-под стола еще один конверт из плотной бумаги. – Мы должны решить вопрос насчет одного рекрута. И необычно тут то, что

данный рекрут сам на нас вышел. Ну, точнее, он вышел на меня.

Послышались недоуменные замечания. Матильда редко представляла на обсуждение тех, кто сам добрался до С.Е.К.Р.Е.Т., потому что обычно такое происходило благодаря какому-то ненадежному рекруту, который нарушил правила и рассказал обо всем кому-то из друзей. Излишнее рвение было совсем некстати и угрожало нашей анонимности.

Матильда положила конверт передо мной:

– Кэсси, ты не могла бы его открыть?

Почему я? Может быть, на этот раз я стану главным посредником в фантазии! Может быть, даже поеду в Париж! Я схватила конверт со стола и нетерпеливо открыла его. Из него выскользнула глянцевая черно-белая фотография нового красавца-рекрута.

То, что последовало дальше, заняло несколько секунд, от силы пять, но мне показалось, что время просто остановилось. Я смотрела на подтянутую фигуру новобранца, на то, как он стоял, прислонившись к гладкой цементной стене. Сначала я подумала: «Хм, отлично выглядит! Но я откуда-то знаю его, этого парня…» Еще через секунду-другую я решила, что этот человек довольно известен. Но почему? И тогда, за то время, что понадобилось мне чтобы вдохнуть и выдохнуть, до меня дошло: нет, этот рекрут не был известной личностью. Мне так показалось, потому что я слишком хорошо знала его лицо.

Потому что я смотрела на лицо Уилла, моего Уилла, на его спокойные темные глаза, спокойные и серьезные, на добрую улыбку, игравшую на его губах. Он был одет в ту самую черную рубашку с французскими запонками, в которой я видела его недавно. Он стоял, засунув руки в карманы тех самых черных брюк, и выглядел невероятно сексуально. Очень, очень сексуально.

В комнате было настолько тихо, что я могла быть и совершенно одна со своими оглушительными мыслями. Когда я наконец собралась открыть рот, единственным, что я смогла произнести, было сдавленное «нет».

– Дай-ка посмотреть! – Анджела выхватила фотографию из моих рук.

Через секунду она прижала ладонь ко рту, ее расширенные глаза уставились на меня. Она молча передала снимок Кит, и та проделала то же самое. Игра закончилась на Полин, которая никогда не встречалась с Уиллом и не знала, почему другие были так потрясены.

– Кто это? – спросила она.

– Этого новобранца зовут Уилл, – ответила ей Матильда. – Он… друг Кэсси.

– Друг? – произнесла я уж слишком громко. – Он мой бывший возлюбленный! А теперь – деловой партнер.

Ох, боже, я что, собираюсь упасть в обморок? Я собираюсь упасть в обморок…

– Но он также и просто мужчина, – спокойно произнесла Матильда, – мужчина, который, я думаю, мог бы идеально подойти нашей Соланж.

Неужели все это происходит на самом деле?

– Что ж, это действительно интересно, – сказала Полин, бросая фотографию на середину стола.

– Он пришел ко мне несколько дней назад, – продолжила Матильда.

Уилл? Сам пришел к ней?