Что мне приснится

Паксютов Георгий Давидович

За такими размышлениями я и не заметил, как мы приблизились к открытым дверям ярко освещенного зала. Сопровождавший меня дворецкий остановился и, отойдя на шаг в сторону, учтивым жестом пригласил меня первому пройти внутрь:

– Владыки уже внутри, и молодой господин тоже. Проходите, они ожидают вас.

Сейчас, когда мне надо было сделать последний шаг, мурашки побежали по моей коже -- не впервой в моей жизни, хотя перед властелинами мира я представал впервые. Волнение, которое я испытывал в этот момент, нисколько не отличалось от того, что я прежде чувствовал, перед тем как войти в лавку бакалейщика и ощутить

на себе его изучающий взгляд. Когда я подумал об этом, мне сразу стало смешно -- и оттого гораздо легче.

Сделав глубокий вдох, я вошел в дверной проем и оказался внутри зала.

В дальнем окончании этого зала, слева от меня, стояло пять сидений, в своей простоте являвшихся скорее металлическими креслами, чем тронами. В них сидело пятеро фигур. Это были Тайные владыки.

Перед ними на некотором расстоянии стоял деревянный стол, тоже простой, как в дешевой таверне, и даже не накрытый скатертью. Небольшой стол был весь уставлен блюдами и кувшинами с яствами и питьем. Рядом со столом стояли два стула, слева и справа. Один стул был не занят и, видимо, предназначался для меня. На стуле напротив, в пол-оборота к Владыкам, сидел Орест.

Вопреки ожиданиям, увидев его, я не почувствовал ничего особенного. Более того, я даже был слегка рад его видеть, но эта радость была смешана с ноткой брезгливости -- так бедняк, выбившийся в люди, через много лет встречает своего друга детства, который остался на том же месте. Мои губы, без участия моего разума, сложились в соответствующую кривую улыбку. Да, так или иначе Орест для меня стал совсем другим. Раньше я видел его чуть ли не совершенным существом, а сейчас от этого не осталось и следа.

Поклонившись в сторону Владык -- мне показалось, что этого требует ситуация -- я смело приблизился к ним, но не садился, ожидая того, что они скажут.

Я довольно хорошо помнил их внешний вид еще с первого раза, когда их видел. В центре сидел немолодой мужчина, похожий на Ореста, которого я с самого начала принял за главного среди них -- вероятно, это и был его отец. Рядом с ним сидела женщина и самый старый, во всяком случае - по виду, из пятерки. По краям были места тучного гиганта -- даже сидя, он производил внушительное впечатление -- и юноши, который сейчас сохранял такое же скучающее выражение лица, как и в прошлый раз.

Ко мне обратился пожилой мужчина, сидевший рядом с отцом Ореста. Со своей доброжелательной улыбкой он походил скорее на любящего дедушку, чем на внушающего ужас владыку вампиров.

– Прошу вас, присядьте и подкрепите силы, чем пожелаете. Вы, должно быть, еще не пришли в себя после долгого путешествия. Для нас большая радость принимать у себя друга Ореста.

Я кивнул и сел за стол. Мы встретились с Орестом взглядами, и тот улыбнулся. Его улыбка была такая же, как прежде -- в ней не было ни тени стыда или сожаления. Потом он оглянулся на Владык в их креслах и сказал громко и уверенно:

– Отец, и вы, Владыки! Напомню вам, что при вашей последней встрече вы не были так любезны. Может быть, будет ваша воля представиться и все объяснить гостю, как подобает? Ибо пока разве что ваши слуги могли ему сказать, хотя бы где он находится.

Самый молодой вампир неожиданно оживился и, приподнявшись в своем кресле, с весельем в голосе произнес:

– Начнем с того, что представимся, да?

Сидящий в центре недовольно поджал губы, но потом, хотя и как бы нехотя, кивнул, после чего заговорил.

После него, как будто принимая эстафету, говорил сначала старик, потом женщина, потом юноша, потом гигант.

– Меня зовут Альфа.

– Бета.

– Гамма.

– Дельта.

– Эпсилон.

– Или Юпитер.

– Сатурн.

– Венера.

– Меркурий.

– Марс.

– Или Олово.

– Свинец.

– Медь.

– Ртуть.

– Железо.

– Или Хесед.

– Бина.

– Нецах.

– Ход.

– Гвура.

– Или Бела.

– Кристофер.

– Сальма.

– Роберт.

– Максимилиан.

Пять раз главный вампир начинал говорить, и остальные по очереди говорили следом за ним. Не понимая, что происходит, я не удержался и глянул на Ореста. Тот сидел с презрительной усмешкой, явно ожидая, когда все закончится.

Когда непонятный ритуал подошел к концу, женщина и юноша, только что сидевшие и произносившие свои слова с торжественным видом, расхохотались в голос.

– Прости, что ввели тебя в еще большее смущение, - снова заговорил глава Пятерки; видно было, что и его произошедшее неплохо позабавило, и сейчас он с трудом сдерживает улыбку.
– Имена не имеют для нас такого значения, как для вас, людей. Люди носят имена, чтобы их отличали одного от другого. Из нас же каждый -- единственный в своем роде, поэтому в именах нам нет нужды. Нас даже смешит людская потребность называть все именами, и поэтому мы придумали эту маленькую шутку. Когда тебе не одна сотня лет от роду, перестаешь видеть причины отказывать себе в маленьких радостях... Впрочем, я запутываю тебя все больше и больше. Нам нравится звучание языка одного народа из далекой страны, поэтому можешь звать нас так: меня -- Хесед...

– Меня -- Бина, - повторил улыбчивый старичок.

– Меня -- Нецах, - отозвалась женщина.

Имена двух других я и без того помнил - Ход и Гвура.

Когда они закончили, я вежливо слегка поклонился, не вставая со стула, и сидевший в центре Владыка, которого, как я теперь запомнил, звали Хесед, продолжил:

– Не сомневаюсь, что ты уже давно это понял, но все же скажу -- мы те, кого смертные обычно называют Тайными владыками. Нам было угодно перенести тебя в наши чертоги, откуда ты правим твоим миром. Перед тобой сидит Орест, мой возлюбленный сын. Для меня было огромной радостью узнать, что он, своей натурой подобный пылающему огню и не способный ни на чем долго удерживать свои помыслы и привязанности, в твоем лице обрел себе друга, хотя это и неожиданная дружба. Орест всегда предпочитал скитания и, прямо говоря, необузданные выходки своему от рождения данному уделу правителя. Сейчас, похоже, он наконец-то начал набираться ума.