Что можно увидеть со старых качелей
Шрифт:
Наконец мы добрались до брода. Лена умудрилась поскользнуться на мокрых валунах и слетела в воду. Выбираться я предоставила ей самой: времени и так было потеряно слишком много. Наконец, после того, как дыхание у меня стало схожим со свистом паровоза, а в боках закололо (не так просто бежать в туфлях на высоком каблуке), я увидела быстро отъезжающий от ворот того самого дома автомобиль.
Лишь, когда он скрылся в переулке, я поняла, что видела "Запорожец" Юрия.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
– Еще что-то случилось?
– поинтересовалась запыхавшаяся Стеклова,
– Конечно. Я только что видела, как удирал со свежим трупом убийца.
– И куда он отправился?
– Не знаю.
– Хорошо, давай заявим в милицию.
– Тебя там на смех подымут. Ставлю десять против одного, что даже если они и заведут дело, то...
– ... в доме никаких следов они не найдут, а нами заодно поинтересуется психиатрия.
– Вот именно. Ладно, слушай, что я хотела тебе сказать. Убийца, кто бы он ни был, увез жертву на "Запорожце"...
– И что?
– Ничего. Просто этот "Запорожец" - твоего любимого Юрия.
Лена вспыхнула и отвернулась. Прошло полминуты, прежде чем она снова заинтересовалась моей персоной.
– Хорошо, - сказала она, - Только как же ты это смогла определить?
– Элементарно. По его номеру.
– Ты с такой скоростью умудрилась его запомнить, - фыркнула Лена.
– Он начинается на три семерки, а такое, уж поверь моему опыту, встречается нечасто. И вероятность такого совпадения настолько мала, что практически принимать во внимание ее невозможно. Сама посуди.
– Все же ее нельзя исключать.
– Знаю. Но сейчас будем действовать бритвой Оккама. И откинем гипотезу о принадлежности машины иному другому лицу, кроме Гермашевского.
– Ладно, что ты предлагаешь?
– Во-первых, зайти в дом и все толком осмотреть. Затем опросим местных насчет машины.
– И кто же ее видел?
– Здесь не город, пойми ты это. Должны видеть. Далеко не у каждого есть машина, лучше сказать: она имеется у двух-трех людей во всей деревне. А любая деревенская старушенция знает и видит все.
– Только не вздумай им представляться следователем. Подумают, что ты из милиции, а ее, сама знаешь, здесь не любят.
– Трудно найти человека, который бы относился к органам правопорядка с должным почтением. Главное сейчас - войти в доверие.
– Слушай, это тебе не "малина".
– Догадалась. И ради Бога, отожми хоть платье, оно же совсем мокрое.
– Интересно живешь! Здесь свой уклад жизни, свои порядки, а как тебе известно, в чужой монастырь...
– Ой, не учи ты меня жить. Это я и так, между прочим, прошла.
– Ты уже сто раз об этом рассказывала. Так что давай хоть что-то делать. Кстати, ты уверена, что видела именно убийство?
– На сто двадцать процентов.
– Хорошо. Кто и кого убил?
– Высокий худой мужчина в потертых джинсах и белой майке, черноволосый, чем-то смахивает на Юру.
– Не могла бы ты обойтись без этих намеков?
– Могла.
– Тогда выкладывай дальше.
– Он и его подруга стояли на балконе, любовались пейзажем. Потом он, очевидно, предложил
Лена молчала целую минуту, а затем пошла к дому. Я последовала за ней, задаваясь по дороге вопросом: что же случилось между ней и Гермашевским. Все-таки ее странное поведение... Неожиданно я вспомнила о сыне Стекловой - Мише, который, как было известно многим ее знакомым по адвокатуре, растет без отца.
Тем временем, мы подошли к незапертым воротам дома и быстро оказались внутри. В саду чувствовалось запустение, но сам дом производил впечатление жилого. Дверь была заперта на "собачку". Я постучала. Молчание послужило сигналом Стекловой она подошла к распахнутому окну и крикнула:
– Эй, есть кто-нибудь дома?
Снова только шуршание листьев, опадающих с яблони за нашими спинами, было ей ответом. Наконец она не выдержала.
– Дом пуст. Давай за мной, - скомандовала Лена и мигом перелезла через подоконник. Я последовала за ней.
Комната, в которую мы забрались, представляла собой образчик городской квартиры, волей случая помещенный в сельский дом. Безвкусно подобранная мебель кое-как сочеталась с богатыми шторами и обоями "старая роза". Кресла, обитые кожей, стояли рядом с прекрасной изразцовой печкой, почему-то находящейся прямо в центре помещения. Конечно, убранство неплохое, но здесь, в пятидесяти километрах от Москвы...
Неожиданно дверь, расположенная прямо напротив окна, через которое мы так ловко влезли, распахнулась и перед нашими взорами предстала очаровательное юное создание, завернутое в простыню, уже впитавшую влагу и оттого ставшую почти прозрачной. Нимфа невинно посмотрела на нас и спросила:
– А что вы здесь делаете?
Внезапно Стеклова вышла из шока.
– Галя!
– воскликнула она и бросилась к нимфе. Та, крикнув: "Лена!", сделала тоже. При этом полотенце упало на пол, и будь на моем месте мужчина, он моментально рухнул бы в глубокий обморок, от открывшихся его взору прелестей.
Подружки так ничего и не заметили. Лишь после того, как время взаимных объятий прошло, Галя вновь закуталась в полотенце. Тем временем Стеклова представила меня и объяснила, что передо мной ее давняя подруга, еще со школьных времен Галя Марошко.
Мне стало как-то не по себе. Происшедшее десятью минутами ранее показалось дурным сном. А может я ошиблась домом? А может мне пора к врачу?
Я спросила у Гали:
– Вы давно здесь живете?
– Месяца три, наверное. Я купила этот дом еще лет десять назад, вернее мне его купили родители. Но вообще бываю здесь редко, наездами. Только сейчас, наверное, выбралась на природу капитально.