Шрифт:
Глава первая. О приезде Игорюхи в сибирский город. О прошлом этого города, его настоящем и будущем.
И еще о том, что может получиться из самого обыкновенного газа
Проснулся Игорюха от непонятного стука. Словно на улице кто-то большой заколачивал в землю огромные гвозди, и стекла в окне тоненько звенели.
— Дзинь-дзинь,— звенели стекла.
— Бба-бах, бба-бах,— стучало за окном.
Игорюха решил
А снилась ему красивая белокаменная крепость, высокие боевые башни, каменные стены. На стенах стояли воины с мечами, в стальных кольчугах и шлемах. И сам Игорюха стоял с ними, тоже в кольчуге, шлеме, с мечом.
К крепости скакали на конях неизвестные люди, нашественники, и главный среди них кричал, что крепость надо разрушить, а всех воинов, вместе с Игорюхой, взять в плен.
— Как бы не так,— шептал Игорюха.— Так я и плен и сдамся. Чего захотели.
Наводил с крепостной стены большую старинную пушку, стрелял:
— Бба-бах!
Громко ржали кони, земля летела из-под копыт. Неизвестные люди несли длинные лестницы, чтобы по ним забраться в крепость.
Вот они близко. Совсем близко! Поднимаются наверх. Но почему молчит пушка? Почему не стреляет?
Нет, стрельнула!
Ломаются лестницы, нашественники отступают от крепости.
— Ага! Не нравится?— шепчет Игорюха.— То-то же!
Сбрасывает одеяло, видит, как солнечные зайчики играют на полу, на потолке, на желтых ярких обоях комнаты.
«Теперь уже не заснуть»,— понимает Игорюха.
Ворочается огорченно на скомканной простыне.
Чем все-таки бой кончился? Нашественников много, а воины на стенах хоть сильные, но мало их. А он, Игорюха, пропал из крепости в самый ответственный момент. Словно сбежал. Как трус, как последний трус!
— Бба-бах! — опять грохнуло на улице.
И стекла опять зазвенели. И солнечные зайчики на стене и потолке вздрогнули. Словно ожили.
И Игорюха вдруг вспомнил, что видел крепость не только во сне. Он настоящую крепость видел!
Вчера вечером, когда поезд подходил к папиному городу. И он смотрел с мамой в окно вагона на широкую реку, внизу, под пролетами моста. И все пассажиры в вагоне тоже смотрели. Туда, где на высоком берегу реки, вдали, поднимались белокаменные стены и башни.
Потом поезд проехал мост, и стены и башни закрыл густой лес, который в Сибири называется тайгой. Тайга может на сотни километров тянуться и не кончаться.
Только здесь она вдруг сразу кончилась. И поезд подошел к красивому железнодорожному вокзалу. А на вокзале Игорюху с мамой папа встречал.
На перроне многолюден было. Но Игорюха папу сразу увидел. И от радости забыл о крепости. Но не насовсем. И крепость
В их новом доме, в который папа маму с Игорюхой с вокзала привез. В котором Игорюха теперь всегда жить будет.
Он спрыгнул со своей раскладушки, выскочил на балкон. Ах как далеко было отсюда видно! С девятого этажа.
И лес видно, и широкую реку за лесом. А за рекой огромную, до самого горизонта, равнину. По равнине шел маленький поезд. Приближался к городу.
Вчера, когда Игорюха приехал, он уставший был Ничего рассмотреть не успел. Поэтому сегодня ему все кругом интересно было.
Вот вертолет летит. Совсем низко. Чуть выше дома. И похож вертолет на громадную стрекозу. Только раз в тысячу больше настоящей. Или в миллион.
Лопасти над вертолетом вращались так быстро, что сливались в прозрачный круг. Казалось, вертолет так просто в воздухе держится. Ни на чем. Не го что самолет. У самолета крылья.
«Смелые они все-таки, летчики-вертолетчики,— думал Игорюха.— Вырасти бы поскорей да поступить в училище, где на вертолетах летать учат. С вертолета бы на землю посмотреть. Не то что с девятого этажа».
Прогрохотал вертолет своим мотором, улетел за лес, за реку.
Здесь, в Сибири, много вертолетов. Грузы на них возят, на работу летают, даже строят с их помощью.
Игорюха оглянулся, мама рядом стоит. Он и не заметил, как она тоже на балкон вышла. Ей тоже интересно на новое место с высоты посмотреть.
— А вон, внизу, сваебой бетонные сваи в землю заколачивает.
— Это который меня разбудил?— спросил Иго-рюха.
— Меня тоже,— засмеялась мама.
И они вместе стали рассматривать интересную машину. Она была похожа на трактор. Только сбоку у нее такое приспособление приделано. Оно словно руками длинную бетонную сваю держало, это приспособление. А сверху по свае стальная болванка лупила.
Оттого и грохот стоял, и стекла дребезжали. Видно, очень она тяжелая, эта болванка.
Игорюха сначала не понял, как сваебой работает. Потом заметил, что от этого приспособления, которое сваю держало, веревочка протянута. За нее какой-то парень дергал.
Дернет — и словно что-то взорвется.
— Бба-бах!
И болванка на верхушку сваи падает.
Вокруг сваебоя дым, пыль. Только парень словно и не замечает ничего. Все дергает и дергает за свою веревочку.
И после каждого удара свая все меньше становится, в землю уходит, пока одна головка бетонная над землей не останется.
Этих бетонных головок много из земли торчит. Целое ноле.
— Зачем их в землю забивают?— спросил Игорюха.
— Еще один дом на них встанет. На бетонное основание.