Что не снимает стриптизерша
Шрифт:
– Мне нужно подумать, - попросила я, запуская пальцы в волосы.
Разница была настолько ощутимой, что я чувствовала в руках четкую ступень между живыми и мертвыми волосами. Мне стало жалко их красить, и я решила, что пока сделаю мелирование, а потом отращу его и срежу окрашенную часть. Когда парикмахер уже начал смешивать препараты, я схватила его за руку и быстро-быстро замотала головой. Я взяла в руку прядь волос, оттянула ее и пальцами другой руки щелкнула, словно ножницами,
– Вы уверены?
– удивился паренек.
– Да.
Пока он стриг, я не открывала глаза, чувствуя, как падают на плечи тяжелые обрезки. Все происходило очень быстро, движения мастера были резкими и уверенными, и уже минут через пятнадцать он объявил, что все готово. Я открыла глаза и готова была заплакать. Стрижка получилась почти мальчишеская, волосы едва ложились за уши, и создавали образ какого-то Иванушки-дурачка. Парень подсунул мне несколько журналов предлагая теперь придать форму, заверив, что пока что он просто обрезал окрашенные концы и все самое интересное еще впереди. Я пролистала несколько страниц, на которых были изображены мыслимые и немыслимые короткие прически, и даже обратила внимание на некоторые из них, но в итоге попросила просто приподнять корни и придать объем челке. Не став мучить себя рассматриванием нового образа в зеркале, я переместилась в кресло для маникюра и педикюра и отдалась в руки двух таек, занявшихся одновременно моими руками и ногами. Где был Сеунг в это время, я не знала, но и не думала об этом. После первого шока и волны сожалений о том, что остригла такую длину, на меня нашло полное умиротворение и даже какое-то равнодушие ко всему происходящему, словно это было не со мной и можно просто отмахнуться и забыть все: короткие волосы, отвращение к бывшей работе, страх перед насилием, секс с Анваром и недавнюю перспективу задержаться здесь в роли проститутки...
– Ого!
– прервал мое долгожданное спокойствие кореец, - неожиданно.
– Тебе не нравится, да?
– Почему же, - протянул он и обошел кресло, - приятные на ощупь.
Он захватил волосы на затылке и слегка потянул мою голову назад.
– Тебе еще долго?
– Покрыть лаком...
Когда марафет был наведен, Сеунг уже не спрашивал, что я хочу делать.
– Я не обедал. Поедем перекусим чего-то.
Поехали мы все в тот же ресторан и даже заказали примерно те же блюда, насколько мне запомнилось. Мне всегда казалось, что чем человек состоятельнее, тем разнообразнее его рутина, но...
Я все чаще проверяла время, радуясь каждой прошедшей минуте. Меня вовсе не напрягала компания этого человека, но жажда поскорее попасть домой умоляла время идти поскорее.
– Хочешь взять домой
– спросил Сеунг после ужина.
Я заулыбалась и закивала в ответ.
Мы поехали по незнакомым мне улицам и скоро мой путеводитель уверенно шагал в направлении огромной лавки, стеллажи которой ломились от разнообразных овощей и фруктов, большинство из которых я не только не пробовала, но и не видела вовсе.
– Ты здесь часто бываешь?
– спросила я.
– Бываю... Выбирай.
Я вертела головой по сторонам, не зная, на что положить глаз. Обычно я довольствовалась арбузами, ананасами и папайей, не озадачиваясь тем, чтобы изучить весь местный ассортимент, и теперь понимала, сколько интересностей упустила. Мы выбрали большую желтую пластмассовую корзину, и Сеунг сам начал руководить ее наполнением. Проворная женщина лет пятидесяти заправски упаковывала то, что он выбирал, в бумагу и аккуратно укладывала плотными слоями. Когда с покупками было покончено, мы, наконец, отправились за моими вещами. Проезжая по темным улицам, я вспоминала, как еще неделю назад, проклиная, покидала их, надеясь никогда больше не ступать здесь ногой... Предстояло еще одно прощание с этим местом, и я боялась даже мысленно назвать его последним, чтобы не спугнуть момент.
Когда мы вошли в номер, первым, что я увидела, был Джун, пыхтящий над похожей на ребенка тайкой прямо напротив входа...
– У нас еще есть время, - улыбаясь сказал Сеунг.
Садясь в такси, я ничего не чувствовала. Ни радости от того, что скоро буду дома, ни сожаления о том, что зря потеряла столько времени, ни отвращения к тому, что произошло полчаса назад. Ничего. Я даже не представляла, что такое бывает. Я пыталась наполнить мысли хоть чем-то, но максимум, что пришло в голову, это то, что нужно остановиться где-то попить.
Только сев в самолет, я, наконец, снова заплакала.
Эта история не о том, как плохо быть стриптизершей, а о том, как плохо быть такой стриптизершей, какой была я. Наверное, потому, что каждый человек должен найти свое место в жизни...просто, то место оказалось не моим. Когда эту книгу будут читать танцовщицы эротики, многие из них не согласятся и с половиной моих мыслей, да я и не заставляю никого чувствовать то, что сама чувствовала. Конечно, многие истории имеют счастливый конец с шелковой фатой, но моя оказалась такой, какой оказалась. К превеликому моему сожалению, я смогла описать лишь события того периода, тогда как описать настоящие переживания мне так и не удалось. Наверное, это то, что стриптизерша никогда не сможет обнажить, даже если захочет...