Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века
Шрифт:
При крупных помещичьих хозяйствах имелся особый аппарат — КОНТОРА. Такого рода бюрократическое заведение с целым штатом конторщиков, составляющих нелепые приказы, высмеял Тургенев в рассказе «Контора».
Охота
Любимым развлечением помещиков была охота. Богатые помещики имели целые охотничьи хозяйства с обширным штатом прислуги. Псари ухаживали за охотничьими собаками: СТАРШИЙ ПСАРЬ, ведавший обучением БОРЗЫХ собак и распоряжавшийся собаками во время охоты, назывался ДОЕЗЖАЧИЙ. Всей псовой охотой заведовал ЛОВЧИЙ. ВЫЖЛЯТНИК (от «выжлец» — гончий кобель, «выжлица» — гончая сука) ведал гончими собаками, БОРЗОВЩИК,
Своего рода форменной одеждой псарей были красные кафтаны с галунами.
Как велась охота? ЕГЕРЯ-ЗАГОНЩИКИ заставляли гончих собак выследить зверя, те с громким лаем выгоняли его из леса; там на зверя спускали борзых, отличающихся особо быстрым бегом. Охотники скакали за ним верхом вслед, пока борзые не настигали зверя.
Гончих натравливали на КРАСНОГО (то есть крупного) зверя особым криком — ПОРСКАНЬЕМ («о-го-го») или УЛЮЛЮКАНЬЕМ («у-лю-лю»):
Так отдохнув, продолжают охоту,
Скачут, порскают и травят без счету.
(Н. Некрасов. Псовая охота).
Зайцев травили криками «ату», «ату его» — АТУКАЛИ.
Охота на зайцев обычно велась на «ОТЪЕЗЖИХ ПОЛЯХ» — выражение в наши дни непонятное. «Сосед мой поспешает / В отъезжие поля с охотою своей» — известные пушкинские строки. Так назывались поля, отдаленные от усадьбы, куда приходилось специально ездить для охоты.
Выезд помещика на псовую охоту колоритно описан в первых строках поэмы Пушкина «Граф Нулин»:
Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Сейчас мы говорим о своре как о стае собак, по-охотничьи же СВОРА — поводок, на котором водят пару или нескольких борзых. Состояние Андрея Гавриловича Дубровского, «горячего охотника», определялось тем, что он держал «только двух гончих и одну свору борзых»; здесь свора — не целая стая, как подумает современный читатель, а пара или от силы две пары собак. Таким образом, Дубровский владел не более чем шестью охотничьими собаками, тогда как у Троекурова их было «более пятисот».
Сходное значение со словом «свора» имело слово «СМЫЧОК» — веревка, которой связывали пару гончих собак при отправлении на охоту. «У меня, сударь… было двенадцать смычков гончих», — вспоминает обедневший помещик Каратаев в «Записках охотника» Тургенева, то есть двадцать четыре гончие.
Картину барской охоты красочно описывает помещик Оболт-Оболдуев в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Подобного же рода сцены представлены и в стихотворении Некрасова «Псовая охота», в рассказе Тургенева «Чертопханов и Недопюскин». Самое полное и яркое в русской литературе описание псовой охоты дано у Л. Толстого в «Войне и мире» (Т.2. Ч. 4-я. Гл. III-IV), где подробно и увлекательно рассказано об охоте, устроенной в имении Ростовых Отрадном.
Однодворцы и вольные хлебопашцы
ОДНОДВОРЦАМИ при крепостном праве назывались выходцы из военно-служилых людей невысокого ранга, наделенные в награду за службу не поместьем, а небольшим участком земли, обычно в один двор, без крепостных. Лично они были свободными, имели даже право приобретать крестьян, но наравне с крепостными платили налог — ПОДУШНУЮ ПОДАТЬ. Землю свою чаще всего обрабатывали сами. «Говоря
Отец героя другого рассказа Тургенева — Недопюскина «вышел из однодворцев и только сорокалетней службой добился дворянства».
Свободными от крепостной зависимости, так же как однодворцы, были и мелкие землевладельцы — ВОЛЬНЫЕ, или СВОБОДНЫЕ, ХЛЕБОПАШЦЫ. По указу от 1803 года крепостной крестьянин мог выкупиться на волю и приобрести небольшой участок земли. Изредка, в виде особой милости, отпускал его, наделив землей, и сам помещик.
В «Истории села Горюхина» Пушкина река Сивка отделяет помещичье Горюхино от владений Карачевских, вольных хлебопашцев — «соседей беспокойных, известных буйною жестокостью нравов». В «Войне и мире» Толстого у Андрея Болконского «одно имение его в триста душ крестьян было перечислено и вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России)».
Вольные хлебопашцы при крепостном праве не избавлялись от рекрутской повинности. В стихотворении Некрасова «Забытая деревня» крепостную девушку Наташу полюбил вольный хлебопашец, но главный управитель препятствует женитьбе, ждут барина. Между тем «хлебопашец вольный угодил в солдаты. / И сама Наташа свадьбой уж не бредит…» Еще одна трагедия эпохи крепостного права…
Крепостной крестьянин, отпущенный помещиком на свободу, назывался ВОЛЬНООТПУЩЕННИК. В рассказе Тургенева «Льгов» выведен охотник Владимир, бывший барский камердинер, отпущенный барином на волю. Жил он «без гроша наличного, без постоянного занятия, питался только что не манной небесной».
Главный герой другого рассказа Тургенева «Малиновая вода» — Туман, «вольноотпущенный человек графа».
С отменой крепостного права понятия «однодворец» и «вольный хлебопашец», как и «вольноотпущенник», навсегда ушли в прошлое.
Опека и залог
В ряде случаев правительство могло передать дворянское имение В ОПЕКУ.
В опеку передавались ИМЕНИЯ ВЫМОРОЧНЫЕ, то есть оставшиеся после смерти владельца и из-за отсутствия наследников без хозяина, а также имения разоренные, доведенные владельцами до краха. В «Недоросле» Фонвизина «за бесчеловечное отношение к крестьянам» под опеку отходит имение Простаковой — случай крайне редкий и нехарактерный.
Репетилов в «Горе от ума» кается Чацкому, что он в «опеку взят указом» — это значит, что разоренное его имение взято под государственный надзор.
Опека назначалась в том случае, когда владельцами имения оказывались лица несовершеннолетние, недееспособные и т.п. Опекунами назначались местные дворяне, которые в этом случае получали в виде платы 5% дохода от имущества.
Когда гоголевские старосветские помещики умерли, их наследник довел имение до того, что оно было взято в опеку. «Мудрая опека (из одного бывшего заседателя и какого-тоштабс-капитана в полинялом мундире) перевела в непродолжительное время всех кур и все яйца».