Что непонятно в "Пиковой даме"

Алифанов Олег Вл

Почему он сходит с ума? Здесь не нужно искать долго. (Простой, но ложный ход - считать, что Германн проиграл не 47, а 188 тысяч, поскольку таскал их при себе и успел с ними сжиться. Мол, если бы он играл без перерыва, как Чаплицкий и не забирал бы выигрыша, то все могло бы обойтись...) Германн лишился разума (окончательно) потому что получил в "лоб".

Он проиграл, как выигрывал - сразу, с первой же прокидки. Первая карта называется "лоб", вторая "соника". Представим, что направо легла бы не дама, а любая другая карта. Германн открывает даму и возглашает: "Туз выиграл". Туз и в самом деле выиграл, но у Германна стоит дама. Чекалинский указывает ему на ошибку, но игра еще не проиграна. Дальше она велась бы в открытую, пока не выпала бы дама у банкомета. Оставался бы шанс. Фатальна, убийственна только одна пара карт. И: -- Дама ваша убита, -- сказал ласково Чекалинский.

Дама - Лизавета. Рушится все и сразу. Тонко связанные между собой нити разорваны. Не злым роком. Рок - он связывает.

Поразительно, но эта важнейшая особенность всех трех партий финальной игры ускользает не только от большинства читателей, но и от профессионалов, обязанных это понимать. И фильм Масленникова 1982 года и более ранний фильм-опера совершенно по-другому демонстрируют игру. Бог с ней с оперой, там вообще искажены все линии, ибо у оперы свои законы, но фильм, в котором создатели тщательно избегали пропуска и искажения хотя бы единого пушкинского слова полностью провалил мощнейшую кульминационную сцену. Смоктуновский там сдает многократно. Могут возразить, мол, в отличие от игр графини и Чаплицкого про игру Германна не сказано "соника", сказано "сряду", то есть подряд. Однако, никакая иная интерпретация совершенно невозможна. Так же как невозможна никакая иная интерпретация последнего куша Германна - 188 тысяч, хотя число это нигде не названо.

Сошедший с ума Германн все еще делает выбор. Не между тузом и дамой. Между дамами запутался. Их там много: гадальные, игровые, реальные. "Две неподвижные

идеи не могут вместе существовать в нравственной природе, так же, как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место". Он не может пока разрешить противоречие. Нужно было выбирать даму - тогда и туз бы сошелся. Но ведь он и выбрал даму! Даму, да не ту. Ну не следует молодым людям думать о старухах!

Вроде все гладко, скажут мне. Только одно не раскрыто. Какую же Тайну поведал Сен-Жермен графине, частным случаем которой является секрет трех карт? Понять это тоже очень несложно. Достаточно вспомнить, что графиня не угадывала карты, а назначала их. Германн сначала просит ее угадать, тогда она отзывается, мол, это была шутка. Разумеется, шутка, - угадать она и не могла, но - назначить. (Сен-Жермен - ученый-иллюминат, он не угадывает, а вычисляет. "Граф, вы - волшебник, угадайте мне площадь треугольника".
– "Угадать? Вы шутите? Я могу рассчитать..." Больше она ничего уже не произносит, потому что он испытывает ее еще и еще раз, умоляя уже не угадать, но именно что назначить три карты. А после и того более - старуха в ужасе видит, как тень узурпатора требует выдать саму Тайну. То есть каждое следующее требование Германна - игра на повышение. Она осознала, что он если и не знает, то догадывается о чем-то главном и затворяет уста навсегда, в сущности, предпочитает умереть, но Тайны не выдать. Германн так и не стал в тот день Жерменом. Как несколько ранее не стал Наполеоном.

И дело, конечно, не в умении назначать карты, то есть формировать игру. Это Тайна шире.

Об этом в другой раз.

PS. В конце повести три марьяжа уладили свои дела: графа и графини (47000 долга, "висевшего" на стариках вернулось в кассу), Лизаветы и лизоблюда и Поля с Полиной. Показано, как надо.

Старое вино - в старые меха, молодое - в новые.