Что-нибудь светлое… Компиляция
Шрифт:
Над волновыми уравнениями, описывающими перепутанные состояния атомов гелия, они бились четвертый месяц. Решить подобные уравнения в аналитической, а не цифровой форме, удалось пока только Швингеру в Германии, да и то лишь для «голых» ядер атомов водорода.
— Отлично, — Игорь не услышал энтузиазма в собственном голосе. Мысли его сейчас витали в другой части многоликого мироздания. — Эхуд, помнишь, мы обсуждали психологические аспекты бесконтактных наблюдений?
Эхуд помолчал. Конечно, он помнил. Хорошо сказал Игорь: «обсуждали». Они тогда чуть не разругались — от разрыва спасло вмешательство Вайдмана, подавшего идею квантово-механического
— Понимаешь… — осторожно начал Игорь. Эхуд был очень чувствителен к словам. Неверная фраза, и он не так поймет, разговор не состоится, Игорь останется один на один со своим ощущением, которое пока сам не мог точно определить. — Понимаешь, Эхуд, по-моему, все-таки есть возможность использовать человеческий мозг в бесконтактном эксперименте.
Не те слова. «Использовать мозг». Игорь подумал, что недостаточно знает иврит, чтобы передать все оттенки собственной мысли, которую он сейчас хотел озвучить и которая, похоже, так и останется непонятой. Одинокой, как белый парус в тумане моря голубом…
Эхуд молчал.
— Я был у отца, — продолжал Игорь, решив договорить до конца, — и забрел в соседнее крыло. Там была женщина-аутистка. Лет сорока. Слепая от рождения, но… меня поразил ее взгляд, она смотрела, будто видела, причем насквозь.
— Действительно? — пробормотал Эхуд.
— Она все время вяжет… только не шарфики какие-нибудь. Фракталы. То есть, я сначала решил, что фракталы — довольно похоже на классические фигуры Мандельброта. Если она это чувствует… Ты понимаешь, что я хочу сказать? — от неуверенности Игорь заговорил быстрее и неопределеннее. — Если внутренним взглядом… не знаю, как это точно сказать на иврите… Помнишь наши обсуждения, когда я пытался доказать, что человеческий мозг должен быть способен к бесконтактным наблюдениям, когда работает в режиме квантового компьютера… Ты меня слышишь?
Молчание.
— Эхуд!
— Слышу. Я подумал о синхронистичности.
— О чем? — Игорь тоже думал о синхронистичности: почему именно сейчас он встретил Тами? Не год назад, не в будущем году.
— Вчера, — обстоятельно начал Эхуд. Он не мог говорить иначе, начав что-то объяснять. Его нужно было выслушать до конца или не слушать вообще, прервать свою мысль он был не способен, — я почему-то тоже вспомнил нашу дискуссию. Подумал — не знаю, почему мне это пришло в голову, — что задачу было бы легко решить с помощью квантового компьютера, но не при нынешних его возможностях. Однако, подумал я, квантовым компьютером, по крайней мере, в представлении Пенроуза, является человеческий мозг. Следовательно, описание многомировой физики, а с ней и бесконтактных измерений, возможно с использованием мозга. Иными словами — интуитивно. Просто в уме. Тот случай, когда интуиция, как к ней ни относиться, является единственным инструментом познания и описания. Чтобы мозг исследователя воспринимал события, происходящие в другой ветви многомирия, он должен в равной степени существовать в обеих. Квантовый компьютер — даже самый примитивный, такой, как в нашей лаборатории, — работает именно на этом принципе. Значит, и мозг на такое способен.
— Мы это уже обсуждали! Это скорее психология, а не чистая физика. Когда экстрасенс впадает в транс…
— Игорь! Не делай вид, что не понимаешь! Транс — измененное состояние сознания.
Раздражение Эхуда привело к обратному эффекту: Игорь успокоился. Теперь он знал, что Эхуд поймет его правильно.
— Извини, — сказал он. — Ты подумал о людях, чья связь с реальностью — с нашей ветвью многомирия — ослаблена.
— Это очевидно! Странно, что мы не пришли к тому в той дискуссии…
— Не настало время, — пробормотал Игорь.
— Аутизм, — раздумчиво произнес Эхуд. — Ты говорил…
— О женщине, которая…
— Это важно?
— Что? — не понял Игорь.
— То, что это женщина. Молодая, ты сказал? Слепая от рождения, но со взглядом, который…
Он понял Игоря лучше, чем сам Игорь понял себя.
— Да. Это очень важно.
— Фракталы, — Эхуд, казалось, решил перевести разговор, но на самом деле продолжал с той точки, на которой закончил предыдущую фразу. — Она… ты говоришь, вяжет их?
— Не фракталы на самом деле. Вязка довольно грубая, но точная в пределах возможного. Поразительно, как ей удается определять и сочетать цвета. Пожалуй, самое поразительное именно это, а не то, как ей удается вести линию фрактала.
— Ты считаешь…
— Разве это не очевидно? Мозг Тами…
— Ее зовут Тами, — констатировал Эхуд.
— Да. Ее мозг, возможно, уже работает в режиме квантового компьютера. Ты представляешь себе простого человека… себя, меня, прекрасно различая цвета, краски, линии, рисовать фигуры, похожие на фракталы — каждый раз разные, ни разу не повториться?
— Ты хочешь, чтобы я взглянул на эту женщину?
— Нет. Я только хотел сказать, что…
— Мозг аутиста, — закончил Эхуд, — скорее, чем мозг любого другого человека, может входить в квантовый режим, и нельзя исключить, что всегда в этом режиме работает. Отсюда странности поведения и психологии аутистов. Они, попросту говоря, лишь частью сознания находятся в нашей реальности, в нашей ветви многомирия. Я верно тебя понял?
— Да, — сказал Игорь.
— Здравствуйте, Тами. — Игорю казалось, что она воспринимает его, как давнего знакомого. При звуках его голоса она поднимала голову, прислушивалась, рассеянный ее взгляд сосредотачивался. Движение пальцев на мгновение замедлялось, но потом продолжалось в прежнем ритме. Тами улыбалась, принимая его присутствие, и начинала говорить что-то, перемежая отдельные, не связанные друг с другом слова, долгими паузами, во время которых губы ее шевелились: возможно, она продолжала говорить, и эта ее немая речь связывала все, что она произносила вслух, в единое, но непонятное целое.
— Долго… пережить… колени… вазу взяла… потолок… специи…
Слова, слова, слова…
Доктор Мирьям, когда Игорь обратился к ней с вопросом, сказала, покачав головой, что внутренние монологи Тами наверняка логичны или, по крайней мере, эмоционально однозначны и были бы, возможно, понятны, произноси она вслух каждое подуманное слово. А так… Мирьям и еще несколько приглашенных психологов и психиатров пытались найти смысл и даже находили, но каждый находил свой смысл, и, как потом оказывалось, смысл этот соответствовал внутреннему настрою и состоянию не Тами, а того, кто, пытаясь понять ее речь, на самом деле начинал понимать себя. Такой парадокс.