Что приносит тьма

Харрис К. С.

Себастьян продолжил осмотр.

Как он и подозревал, следующая дверь оказалась вторым входом в длинную переднюю, где был застрелен Эйслер. Очевидно, именно через нее убийце удалось бежать, не попавшись на глаза Йейтсу… если арестованный рассказал правду о событиях того вечера.

Девлину не давала покоя мысль, что он не настолько уверен в этом, как хотелось бы.

На первом этаже осталась еще одна дверь, неподалеку от пролета узких ступенек,

ведших в подвальную кухню. Вернувшись к ней, Себастьян нажал на ручку.

Заперто.

Черный кот присел на задние лапы у ног виконта и тихонько мяукнул.

– Странно, да? – обратился к нему Девлин. – Но лучше бы ты… – и запнулся, услышав снизу глухой стук.

Виконт отпрянул от ступенек и вжался спиной в стену, держа кинжал в руке. Слабое мерцание, как будто от фонаря, осветило ведший из подвала пролет и отбросило на дальнюю стену две длинных мужских тени. На лестнице послышалась тяжелая поступь одного человека, потом второго.

– Мяу! – провозгласил кот.

Шаги остановились.

– Мяу! – зверь выгнул спину и встал на верху лестницы, мотая со стороны в сторону пушистым хвостом и посверкивая в темноту зелеными глазищами.

– Святые угодники, это чего? – испуганно прошептал один из мужчин.

– Дурень ты, это же кот, – ответил второй голос, постарше и погрубее. Послышался звук шлепка – наверное, верховод шмякнул труса шляпой.

– Ой! А это за что?

– Заткнись и давай топай.

Шаги продолжили осторожный подъем.

Девлин боком задвинулся глубже в тень от открытой лестничной двери и массивного бюро, на котором лежали завалы всякой всячины: мраморный бюст, греческая ваза, куча элегантных прогулочных тростей. Но спрятаться было негде, и Себастьян не мог прошмыгнуть мимо лестницы или проскользнуть назад в столовую, не попав в поле зрения неизвестных.

– Где будем смотреть первым делом? – прерывистым шепотом спросил младший из мужчин.

– Думается, в передней, – ответил его напарник.

– А если там не найдем?

– Тогда перероем каждую чертову комнату в доме, пока не сыщем. А ты как думал? Хочешь самолично сообщить хозяину, что мы оплошали?

– Нет, но… – Шаги снова остановились. – Морган…

– Ну что? Чего ты опять застрял?

– Почему дверь черного хода стоит открытая?

Себастьян уже мог разглядеть первого взломщика: высокого, худого, в коричневом плисовом пиджаке и мешковатых штанах, с зажатым в руке фонарем. Приглушенный роговыми пластинами золотистый огонек высвечивал гладкое лицо юноши, вероятно, не старше шестнадцати-восемнадцати лет. Не сводя взгляда с распахнутой задней двери, он тяжело сглотнул, заметно дернув кадыком. Рука дрогнула, и огонек фонаря затрепетал.

– Что за черт? – недоуменно остановился на ступеньке за ним старший.

– Как думаешь, могло ее ветром отворить?

– Откуда мне знать? Пойди, посмотри.

– Дай пистолет.

– Зачем? Боишься, Бука тебя цапнет?

– Перестань дразниться и просто дай мне пушку.

Старший заворчал, но передал напарнику тяжелый седельный пистолет, выглядевший пережитком Тридцатилетней войны [15] .

Девлин замер, между тем как юный грабитель прошел мимо,

играя отсветами фонаря по стенам и наваленным в коридоре богатствам. Стоило лишь осмотреться по сторонам, и он без труда заметил бы виконта. Но паренек сосредоточил все внимание на открытой двери и продуваемой ветром террасе. Он до того нервничал, что было видно, как трясется дуло пистолета, танцует и трепещет огонек фонаря.

15

Тридцатилетняя война– продолжавшийся с 1618 по 1648 военный конфликт, затронувший в той или иной степени практически все европейские страны. Война началась как религиозное столкновение между протестантами и католиками Священной Римской империи, но затем переросла в борьбу против главенства династии Габсбургов в Европе. Конфликт был последней значимой религиозной войной в Европе.

– Ну что? – спросил старший взломщик, достигнув верхней ступеньки. Он оказался немного ниже своего спутника, но значительно массивнее, с мощной грудью, толстой шеей и мускулистыми конечностями, грубоватыми чертами лица и крупным, с горбинкой носом. Взгляд из-под нависших бровей тоже был прикован к двери черного хода.

И тут мужчина повернул голову и увидел стоявшего в каких-то пяти шагах от него Себастьяна.

ГЛАВА 20

– Проклятье!

Взломщик выхватил из ножен на поясе огромный кривой нож и бросился на Девлина, занося оружие над головой.

Выдернув из кучи барахла на соседнем бюро тяжелую медную трость, Себастьян вскинул ее, отражая яростно обрушившийся сверху клинок. Металл звякнул о металл. Но в удар было вложено столько силы, что столкновение отдалось в левой руке Девлина, и он пошатнулся.

Головорез в секунду пришел в себя, обнажил зубы в свирепой гримасе и перехватил нож.

– Пали в него! – скомандовал он стоявшему у двери пареньку.

– Не могу! Ты мешаешь! – откликнулся тот взлетевшим на октаву выше голосом, дрожащей рукой вытягивая пистолет перед собой и неуклюже пытаясь поставить фонарь.

– Чертов ублюдок! – прорычал толстошеий бандит и сделал выпад, метя Себастьяну прямо в сердце.

Отклонившись в сторону на долю секунды позже, чем следовало, виконт ощутил, как острое лезвие рассекло плоть на ребрах в тот самый момент, когда он, извернувшись, всадил собственный кинжал глубоко в грудь противника.

– Морган! – вскрикнул взломщик у двери.

На одно остановившееся мгновение здоровяк застыл с удивлением на грубоватом лице, а затем рухнул на пол.

Девлин попытался выдернуть свой клинок, но лезвие оказалось зажатым между ребер упавшего громилы.

– Ты убил моего брата! – охнул парень, левой рукой придавая вытянутому вперед оружию устойчивость. Палец налетчика уже напрягся на спусковом крючке, и в этот момент черный кот, потянувшись, вонзил когти передних лап в ногу целившегося.

Тот истошно завопил. Блеснуло пламя, бахнул оглушительный выстрел. Коридор наполнился едким дымом, от вонзившейся в потолок пули градом посыпалась раздробленная штукатурка.