Что рассказал убитый
Шрифт:
Река детства несла нас по этой дороге в другую, взрослую жизнь.
Эпилог
Лишь потом, спустя полсотни весен,
в тихий час у тихого пруда
Я опять услышу строки сосен,
Что они певали мне тогда.
Немало воды утекло в реке нашего детства с того памятного лета. И унесла быстрая и холодная вода горной реки не год и не пять, и даже не десять лет — десятилетия
В связи с этим любопытен один момент. Когда пару лет назад мы, четверо друзей, — по-прежнему друзей! — собрались вместе и сидели у меня в комнате, никто из них — никто! — не обратил внимания на большущий кристалл, что лежал на письменном столе. Даже из простого праздного любопытства никто из них не спросил, что это такое и откуда. Они его просто не видели. Когда уже утром ребята уезжали, я спросил:
— Пацаны, а что вам запомнилось в моей комнате?
Они переглянулись, пожали плечами и ответили:
— Да ниче особенного… комната как комната… А чего ты, Велик, спрашиваешь?
— Ну а кристалл у меня на столе вы видели?
Так вот, они все трое сказали, что никакого кристалла они и не видели, и не заметили! А ведь он лежал на видном месте. Я его, конечно, не выставлял под самый нос, но и не заталкивал в темный угол, а они — не увидели… Вот так!
Да, и еще! Когда мы вспоминали прошлые годы и, конечно, поход Последнего Лета Детства, никто из ребят не запомнил и шаровую молнию, что «посетила» нас в ту последнюю ночевку у Южной долины. Вот не запомнили, и все!
А кристалл… Он долгие годы лежал то в ящике кладовки, то в моем письменном столе. Как-то, лет через пять после Того Лета, я относил кристалл на консультацию знакомому геологу. Он его мельком оглядел и равнодушно сказал:
— Обычный горный хрусталь с вкраплениями гранита… или сиенита. Ничего особенного, в общем-то. Даже не самой чистой воды. — Геолог еще немного повертел камень в руках и с плохо скрытым безразличием вернул его мне.
Ничего особенного? Но ведь почему-то он лежал в усыпальнице, ведь что-то он значил для… Вождя? Вот только что? И почему-то мне он дался в руки? Ведь я его увидел, ведь мне его дозволили унести из пещеры? Почему?
Кристалл этот всегда был холодным. Я пытался примитивными методами измерять его температуру, но она ничем не отличалась от комнатной. Но я его всегда ощущал холодным, от него порой даже руки стыли.
Но вот однажды мой кристалл пролежал
С тех пор я часто экспериментировал с кристаллом. Подержав его на солнышке, я подолгу вглядывался в его глубину, но свои тайны он открывал не часто, да и картины были весьма однообразными. Иногда, как и в тот, первый, раз, неслись тысячи и тысячи всадников. Иногда, стоило мне начать смотреть, сразу же выплывало свирепое лицо Вождя, и все сразу исчезало. Впрочем, иногда Вождь внимательно смотрел мне в глаза, как бы решая и колеблясь: а что ему делать? И лишь однажды Вождь улыбался…
Я уже привычно взял кристалл в руки и стал смотреть в его глубину. Долго мне виделись только какие-то переливающиеся пятна. Потом стали слышны (первый раз я не только видел, но и слышал!) какие-то ритмичные удары и неразборчивые крики. Еще через пару минут (а может, часов?) я стал различать тех же всадников, только как бы с высоты, но они не мчались бешеным галопом, как раньше, а неподвижно сидели на конях и чем-то били в щиты, неразборчиво и ритмично скандируя:
— Ис…ис…ис…ис! — Затем картинка в кристалле побежала туда, куда они все и смотрели. Там, на невысокой и плоской скале, окруженной тысячами всадников, стоял Вождь, сложив на груди руки. Лицо его было суровым, но глаза смотрели прямо на меня и… улыбались! А удары по щитам и ритмичные возгласы всадников становились все громче и отчетливее:
— Ис…ис…хисс… инхисс, инхисс…
Вот и вся история! Да, совсем забыл! А мумие мы тогда все ж набрали. Валерка Махрыч спустился на веревке и набрал. И последняя его крошка была израсходована всего-то пару лет назад.
Автор выражает искреннюю благодарность сотрудникам Уярского межрайонного следственного отдела Главного следственного управления Следственного комитета России по Красноярскому краю: В.А. Кайдановичу, В.В. Байбузу и Н.А. Юрьевой.