Что слаще свободы?
Шрифт:
Гейл, вылезавшая из машины, помедлила, затем обернулась к собеседнику. Выражение ее лица было крайне озабоченным.
– Ты уверен, что хочешь зайти и выпить кофе? – уточнила она.
«Я просто мечтаю стать прежним Джонатаном Хантером», – мысленно ответил мужчина.
– Да, – вслух произнес он, весь напрягшись от ожидания ответа.
А та неодобрительно нахмурилась, но все же согласно кивнула. Они направились к дверям. Джонатан медленно передвигался за спиной Гейл. Надо взять себя в руки, мысленно твердил себе он. Хозяйка дома
Гейл приготовила кофе и разлила в чашки, даже не потрудившись накрыть стол в гостиной. Джонатан сидел на кухне и гадал: что это – добрый или плохой признак, что его принимают столь неформально? И вдруг Хантеру пришло в голову, что сегодня он впервые задумывается над мотивами поступков женщины, чего ни разу не делал за свои тридцать семь лет. Только Гейл заставила его размышлять и волноваться.
– А теперь не мог бы ты честно и без недомолвок объяснить мне, чем я тебе так досадила?
Джонатана потрясли неожиданность и прямота этого вопроса, хотя задан он был нежнейшим голоском. Да, Гейл похожа на Абби. Та же мягкость, которая волнует мужчину куда больше любой напористости и открытого призыва.
– Почему ты считаешь, что повинна в моих печалях? – полушутя-полусерьезно осведомился Хантер.
Девушка одарила любимого печальной улыбкой и опустилась на стул рядом с ним.
– Возможно, на эту мысль меня навело твое поведение у Джарета сегодня вечером. А ты сам как думаешь, откуда у меня это чувство? – не сдавалась Гейл.
Джонатан пожал плечами.
– Боюсь, я не знаю ответа на твой вопрос, опять ушел он от обсуждения.
Взгляды влюбленных встретились, девушка не опустила глаза и не смутилась.
– Прости, но я не верю тебе, – твердо сказал она.
Хантер изумился. Ничего себе. Впрочем, Гей имеет полное право на такую жестокость и прямоту, поскольку ведь это Хантер, как мощны торнадо, ворвался в ее жизнь, а затем так же стремительно ее покинул.
– Ты абсолютно ни в чем не виновата, – наконец глядя девушке прямо в глаза, ответил Джонатан.
«За исключением того, что ты божественно хороша собой, заботлива, нежна, умна, то есть, проще говоря, обладаешь всеми качествами женщины-идеала для самого достойного и требовательного мужчины», – про себя добавил влюбленный?
– То, что я пару дней не навещал вас с мамой объясняется очень просто: был по горло загружен работой, – стараясь говорить спокойно и убедительно, пояснил Хантер.
Девушка выпрямилась. Теперь ее отчужденность сменилась гневом и болью: эти чувства ясно отразились в глубине прекрасных глаз.
– Гейл… – невольно почти крикнул Джонатан, не в силах вынести этот несчастный взор.
– Ты сделал бы мне большое одолжение, если бы немедленно покинул мой дом! – твердо произнесла мисс Ройал и отвернулась от него. Во всей девичьей фигурке чувствовалось огромное напряжение.
«Уйти прямо сейчас? – с ужасом думал Хантер. – Но
– Но я не могу этого сделать! – простонал Хантер. – Гейл, я не понимаю, что со мной творится! То я бегу от тебя, то и минуты не могу провести вдали…
– Так было и раньше, – тихим эхом отозвалась девушка. – Ты не смог вытерпеть мое присутствие в доме брата, а потом сорвался от них и примчался к моему дому, чтобы полчаса прождать меня.
– Да, ты права.
– Но почему ты так ведешь себя, Джонатан? – Зеленые глаза смотрели на собеседника в упор.
Господи, ну разумеется, он знал причину, но ни за что на свете не открыл бы ее мисс Ройал. Гейл смотрела на Хантера так внимательно, что казалось, она пытается заглянуть в самые потаенные уголки его души.
Нет, эта женщина сведет его с ума! Например, сейчас так и хочется схватить девушку за плечи и хорошенько встряхнуть. Но одновременно безумно хочется обнять ее, поцеловать, прижать к себе.
Джонатан даже уже раскрыл объятия, да только Гейл не спешила прижаться к нему. Она отталкивала его от себя, вырывалась из рук и этим вызвала в его душе еще более сильный гнев и еще более яростное желание обладать ею. Страсть росла и разгоралась все больше и сильнее. Такого прилива чувств он никогда прежде не испытывал. Тепло и нега тела Гейл…
Губы девушки были сладки как мед и пьянили как терпкое молодое вино, уничтожали все барьеры на пути безумной страсти, снимали все запреты… Да, Джонатан много раз отдавался любовным утехам в прошлом, но ничего подобного никогда не испытывал. С Гейл он не просто пытался удовлетворить свое вожделение, в душе его родилось нечто новое, доселе ему неведомое, – желание слиться с любимой воедино во всем. Ах, как же невыносимо терзала его жажда близости с ней!
Сопротивление Гейл иссякло, руки ее обвили Джонатана, и он ощутил ответные страсть и желание. Бархатистость кожи, нежность… Им обоим стало мало всего лишь объятий и поцелуев…
– Я хочу тебя, Гейл! Я очень хочу тебя, – шептал Хантер, лаская девушку. – Поедем ко мне и проведем эту ночь вместе. – Он еще крепче прижал Гейл к себе.
– Зачем, милый? – Зеленые глаза сверкали как яркие звезды, щеки пылали.
– Я же сказал, хочу тебя! – нетерпеливо отозвался влюбленный.
– Этого мало. – Девушка отодвинулась от мужчины.
А Джонатан никак не мог понять, что происходит, его лихорадило, в голове был туман. Ему почудилось, что он теряет любимую. Но почему, отчего? Она ведь не меньше его самого жаждет этой ночи любви!
– Чего же нам не хватает? – Казалось, что вместо Хантера слова выговаривает кто-то другой. Однако, заглянув в глаза девушки, он понял, что сам знает ответ на вопрос. И осознание это сразу же отрезвило его: голова прояснилась, буря чувств улеглась. – Брак не для меня, Гейл, – хрипло сказал Джонатан. – Я ведь никогда не скрывал от тебя этого.