Что случилось, дорогая?

Кириллова Оксана

– А потом, в течение дня, стала выглядеть лучше? – осведомился я.

– Вроде бы да, – отозвалась Алсу.

– А в целом – она не рассказывала вам о каких-нибудь неурядицах? Ее что-то беспокоило?..

Я задал Алсу и Рите те же вопросы, что и до этого Тане (за исключением вопроса про сны – было как-то неорганично), и получил примерно те же ответы. Кроме эпизода, о котором упомянула Алсу, зацепиться было не за что. Да и как зацепиться за него, я не понимал. Скорее всего, Нину действительно укачало – хотя не помню, чтобы подобное когда-то

случалось с ней при мне, – но она быстро пришла в себя. Не стоит с лупой искать подозрительное там, где его нет.

– Ну хорошо. Спасибо, что уделили время, – начал прощаться я (как раз входила опоздавшая клиентка).

И Рита, и Алсу, распрощавшись со мной, обратили все свое внимание на клиентку. Я успел поймать на себе недобрый взгляд Риты. Наверное, она не планировала тем вечером думать о смерти.

Таня, вместе с которой мы вышли из салона, продолжила разговор:

– Между прочим, Нина очень тепло о вас отзывалась. Всегда говорила, что ей с вами повезло.

– О, – прищурился я, – выходит, вы все-таки болтали не только о нижнем белье.

Девушка стушевалась.

– Да это так, мимоходом… Но было видно, что она по-настоящему вас ценит. Это неудивительно – с учетом того, что с ней было до этого. Ну, тот ее ужасный бойфренд. Вы понимаете.

– Что?

Ступив на эскалатор, Таня нервно обернулась ко мне.

– Ой, она вам не говорила. Ну и правильно делала. Это давно не играет роли. Я бы тоже своему парню про бывших не рассказывала, но он очень уж любопытный, расспрашивает…

– Так какой ужасный бойфренд? – перебил я.

Нина рассказывала мне о своих «эксах» коротко и порционно, исключительно в тему и в основном в шутку. Типа «Один парень, с которым я встречалась, всегда надевал на собеседования полосатые носки». Я знал, что на тот момент, когда мы познакомились, она была одна уже полгода. Нина говорила, ничего особенно серьезного у нее до меня не было. Как я понял, она и не хотела. Это вполне вписывалось в ее образ: у Нины уже тогда имелись тысячи увлечений и дел, отношения бы ее только отвлекали.

Никто из бывших Нины не объявлялся, пока мы были вместе, или просто я ничего об этом не знал. Да как-то и не тянуло специально копаться в этом ее прошлом. Меня гораздо больше волновало наше с ней настоящее.

Определенно, ни про какого «ужасного бойфренда» я не слышал.

– Нет, – замялась Таня, – я не могу. Если вы не в курсе, значит, у Нины были свои причины молчать. Зачем же я буду..?

– Знаете что… – начал я угрожающе, но осекся.

Я хотел добавить: «…слишком уж на многое у нее были свои причины», но эти мои мысли явно не касались почти незнакомой девушки. Как и то, что я чувствовал себя обманутым. Всплыло именно то, чего я опасался: чужим людям было известно о Нине больше, чем мне. Как это вообще могло произойти?

– Я вас понимаю, – сменил тактику я, – вы только скажите: информация, которую вы скрываете, может иметь отношение к смерти моей жены?

– Точно не может, –

с явным облегчением ответила Таня, сходя с эскалатора, – того парня давно нет в живых.

– Да ладно, – вырвалось у меня.

Потеря возлюбленного? Трагедия прошлого? Нина не говорила об этом, потому что не хотела ворошить? А как часто молча вспоминала? И почему все-таки этот молодой человек был «ужасным»? Он ее обижал?

– Ну, до свидания. Приятно было познакомиться. Вы держитесь.

Тане явно не терпелось уйти – может, ей перестал нравиться этот разговор, а может, она просто торопилась. К своему любопытному парню, например. Мне-то спешить было не к кому.

– Держусь. Спасибо вам, – проронил я, и она тут же скользнула к выходу из торгового центра.

Я остался один. Внутри бурлило и кипело столько эмоций, что вся эта смесь, казалось, вот-вот разорвет меня. Степенный шаг часто помогал мне прийти в себя в таких ситуациях. Когда хочется бежать, лететь, крушить, лучше, наоборот, через силу замедлиться. Это, по крайней мере, приводит в порядок сердцебиение. Но как привести в порядок чувства?

Похоже, оковы оцепенения, охватившего меня после гибели Нины, спадали. Боль еще не поглотила меня целиком, но, вероятно, и это было не за горами. А пока меня мучили вопросы – болезненные, бритвенно-острые, пропитанные едкой обидой. На Нину, которая меня оставила, причем в полном неведении, на мир, который продолжал существовать.

Я не сразу услышал звонок телефона. Посмотрев на экран, вяло удивился: это был Толик, мой близкий друг. После похорон он позвонил мне только раз. Обычно мы встречались за пивом, но такое беззаботное времяпрепровождение совершенно не вязалось с тем мраком, в каком я увяз в последние дни.

– Привет, ну как ты? Живой?

– Я-то живой…

– Что делаешь сегодня?

– Хм… не знаю. Домой поеду.

– Сегодня пятница. Ты как насчет… ну, выпить, посидеть?

Толик задал этот вопрос осторожно, чуть ли не с опаской – видно, боялся, что я пошлю его на три буквы. Кто знает, как реагируют недавно овдовевшие люди на подобные предложения. Он, с живой и здоровой женой и пятилетним сыном, был, к счастью, далек от моих проблем.

А я и забыл, что пятница.

– Мне не помешает посидеть и выпить, – рассудил я. – Давай ко мне.

– Хочешь, можем ко мне.

– Нет.

Мысль о том, чтобы попасть в его уютное семейное гнездышко и поймать на себе еще один сочувственный женский взгляд, мне не понравилась.

– Понял, понял. Тогда через час у тебя, успеешь добраться?

– Конечно.

– Купить пива?

– И не только. Чего-то покрепче. Закуски тоже. Я потом скинусь.

– Тоже понял.

Из ТЦ, где были и продукты, я уже вышел и возвращаться не планировал. Как и заходить куда-то еще. Я не помнил, когда в последний раз набивал холодильник. Пообедал сегодня впервые за несколько дней – и исключительно благодаря маме, положившей мне контейнер с едой.