Что случилось с секретарём Ким? Книга 2

Чон Кён Юн

– Наденьте перчатки [7] .

– Спасибо.

Ми Со достала белые хлопковые перчатки, предназначенные специально для церемонии открытия, и протянув их Ён Джуну, укоризненно шепнула:

– Я же говорила вам, что мне лучше сесть на переднее сиденье. Вы только посмотрите на это.

– И что?

– Да разве эти осуждающие взгляды вокруг вам ни о чём не говорят? Да они же сейчас нас сожгут на месте.

Надев перчатки, Ён Джун огляделся по сторонам и многозначительно усмехнулся.

Словно нарочно, он наклонился к Ми Со, и когда его губы оказались прямо у её уха, многозначительно прошептал:

7

В Южной Корее на торжественной церемонии открытия красную ленточку принято перерезать в специальных белых перчатках.

– Вот пусть и пялятся на здоровье.

Вокруг раздавались оглушительные щелчки бесчисленных фотоаппаратов и ослепляли яркие вспышки, светом которых можно было с лёгкостью озарить весь город. И без того напряжённая атмосфера стала ещё более встревоженной, а растерянные журналисты одновременно принялись с серьёзным видом что-то записывать в свои блокноты.

Не было сомнений, что скоро все печатные издания будут пестрить вызывающими заголовками: «Ли Ён Джун из “Юиль Групп” и его личная секретарша! Шокирующий скандал!», «Незнакомка, появившаяся с Ли Ён Джуном на мероприятии, кто же она на самом деле?», «Кто же это рядом с Ли Ён Джуном? Узнайте правду первыми!»

Ми Со еле-еле смогла собраться с мыслями. «Если об этом узнает наш медиадиректор, мне конец! Он-то и слова не посмеет сказать этому чокнутому, который устроил весь этот переполох! Зато сполна отыграется на мне! – с ужасом подумала она, не находя себе места. – Хотя, что это я переживаю? Я же и так собираюсь уволиться. Разве это не самый лучший момент для ухода? Но как же мне снова написать заявление? От руки? Или напечатать? А может, лучше сразу написать его кровью? Я ведь всё равно сейчас умру-у-у!!!»

– Что стоишь? Следуй за мной.

От привычной широкой улыбки Ми Со не осталось и следа, и она с крайне неловкой и печальной гримасой на лице последовала за ним.

– Что это с тобой? Ты не на похоронах. Улыбнись! Немедленно!

В любой другой день девушка улыбнулась бы через силу, даже если для этого ей пришлось бы приложить неимоверные усилия. Но только не сегодня. Сейчас её лицо выглядело так, будто она вот-вот расплачется.

Торжественно перерезав ленту и сделав памятные снимки на фоне главного входа, вице-президент и остальные члены правления плавно переместились в сам образовательный центр, чтобы проверить там внутреннюю обстановку. Оказавшись в неуютном вестибюле, Ён Джун недовольно огляделся.

Даже самые догадливые подчинённые были в смятении, не в силах понять по какой причине в них сейчас полетят гром и молнии. Ми Со же тем временем беспокойно следила за каждым изменением на его лице, и даже для неё последовавшие за этим слова Ён Джуна оказались полной неожиданностью.

– Что касается вон той стены.

– Слушаю

вас.

– Разве она не кажется слишком пустой? Как насчёт того, чтобы повесить там мой портрет? Моё неотразимое лицо уж получше этих скучнейших картин, написанных маслом. Ты так не считаешь?

– Вице-президент, вы невероятны!

– Правда же? Здорово я придумал?

– Ваше чувство юмора как всегда на высоте. У меня сейчас живот лопнет от смеха.

– Вообще-то это не шутка.

– Нет, скажите, что вы пошутили! Умоляю…

– А ты против этого?

Ми Со опешила, так как из-за событий, происходивших в последнее время, уже успела позабыть о некоторых особенностях характера Ён Джуна. Немного поразмыслив, она широко улыбнулась и укоризненно заявила:

– Простите, но данный центр – детское учреждение. Так что повесить здесь ваш портрет будет не самой лучшей затеей.

– Почему?

Ми Со была не в силах совладать с его самоуверенностью, так как уж точно не могла спросить у него: «Что дети смогут узнать нового, глядя на ваш гигантский портрет во всю стену?» Поэтому, когда один из организаторов позвал их пройти дальше, она с радостью поспешила за ним, удачно сменив тему разговора.

– Мне любопытно, а каким вы были, когда ходили в детский сад?

– А что там интересного? У меня была жизнь как жизнь. Такая же, как и у всех.

– Да ну, одинаковая? И в каких же аспектах?

– Хм, ну, я тогда уже умел писать и читать. Мои английский и французский были примерно на начальном уровне, насколько я помню. Когда мне становилось скучно играть на пианино или скрипке, я иногда посещал занятия по гольфу или верховой езде. А когда оставалось свободное время, играл с отцом в бадук. Скажем так, в то время у меня был довольно загруженный график.

– Стесняюсь спросить, а зачем тогда вы ходили в садик?

– Дома сидеть целыми днями – это же скучно!

– А-а-а, вот оно что. Значит, это было для вас чем-то вроде хобби.

– А разве не у всех так?

– Да-да, конечно-конечно. У всех. Действительно, как вы и сказали, у вас была жизнь как жизнь, как и у остальных детей.

Ми Со поддакивала, хотя изо всех сил старалась скрыть своё недовольство. Глядя на неё, Ён Джун с интересом спросил:

– А у тебя как прошли эти годы?

Девушка задумалась. Она хотела ответить: «Ну, меня каждый день хвалили, что я хорошо умею раскрашивать раскраски, не выходя за линии. И ещё у меня хорошо получалось вырезать ножницами фигурки».

– Ничего особенного. Всё ровно, как и у вас, – с безразличным видом ответила она.

– Всегда знал, что мы идеально подходим друг другу, – довольно улыбнулся Ён Джун.

Ми Со мечтала, чтобы прямо сейчас он провалился сквозь землю, но, глядя на то, как он улыбается, сверкая своими белоснежными ровными зубами, она не могла не признать его неимоверное обаяние. Сердце девушки бешено застучало в груди. Она заметила, что в последнее время у неё часто появлялись бабочки в животе, стоило ей только взглянуть на него.