Что такое государство Израиль?

Рабкин Яков

Уникальность сионизма состоит в том, что его идеологи были вынуждены создавать единый «еврейский народ» из разбросанных по миру людей, у которых, кроме религии, было мало общего. Сионистам пришлось не только сформировать и привить евреям исторически чуждое им национальное сознание европейского типа, но и создать для них общий язык. Первые сионистские поселения в Западной Азии были основаны по примеру европейских колоний в Африке, Австралии или Америке, однако подавляющее большинство евреев не воспринимали себя как отдельную нацию, или, как называли ее сторонники созданной в 1882 году Лиги антисемитов [11] , особую расу.

11

Именно тогда и возник термин «антисемит».

По своему происхождению идея физического переселения евреев в Землю обетованную – протестантская. В еврейской

традиции* [12] «возвращение» означает совсем другое и преследует иные цели: оно – часть радикального, мессианского переустройства мира, а не решение одного или нескольких людей перебраться на Святую землю. Поэтому неудивительно, что большинство евреев в начале XX века отвергли чуждую иудейскому сознанию идею сионизма, которая к тому же возникла в кругах протестантов и пропагандировалась в основном атеистами и агностиками еврейского происхождения.

12

Пояснения слов, помеченных звездочкой, см. в Глоссарии в конце книги

В этой книге не раз говорится об иудейском сопротивлении сионизму. Сегодня оно многим кажется парадоксальным, ибо люди нередко путают евреев и сионистов, иудейство и сионизм, освященную веками еврейскую традицию и современный национал-иудаизм* [13] , интересы Государства Израиль и интересы евреев разных стран мира. Поскольку такого рода смешение – часть сионистской идеологии, чтобы понять Израиль, необходимо четко отличать друг от друга религию, этнос и нацию.

13

Это движение, возникшее в XX веке, известно в Израиле как «дати-леуми», «национал-религиозное». Перевод «национал-иудаизм» используется по аналогии с введенным проф. Еврейского университета в Иерусалиме Зеевом Штернхелем термином «националистический социализм» (см. ссылку 1, стр. 93), причем краткая форма «национал-иудаизм», в отличие от «национал-социализма», не несет на себе груза исторических ассоциаций. Для анализа усиления влияния этого движения с 1967 года см.: Charles Enderlin. Au nom du Temple. Isra"el et l’irr'esistible ascension du messianisme juif (1967–2013). Paris: Seuil, 2013.

Как сионисты, так и их противники отдают себе отчет в идеологической хрупкости сионистского государства. Многие израильтяне признают, что именно сионизм препятствует установлению мира и интеграции Израиля в регионе. Однако израильское руководство требует чтобы Израиль был признан в качестве «еврейского демократического государства» не только международным сообществом, но и палестинцами, которые первыми пострадали и продолжают страдать от возникновения на их земле такого рода государства. Это требование, становится, естественно, главнейшим политическим препятствием на пути к миру, однако оно лишний раз подчеркивает, как остро многие сионисты ощущают хрупкость своего государства несмотря на его мощь и процветание.

Ф.М. Достоевский (1821–1881) назвал мой родной город Санкт-Петербург «самым отвлеченным и умышленным городом на всем земном шаре» [14] . И действительно, город, основанный по воле Петра Великого на 60-й параллели посреди болот, – город, постоянно находящийся под угрозой наводнения, – обречен вечно казаться хрупким и иллюзорным. Менее чем через 10 лет после своего основания Петербург, расположенный ближе к Нью-Йорку, чем к Владивостоку, стал столицей Российской империи. Великие русские писатели видели в этом величественном и изящном городе странное, неуместное и чужеродное явление, предрекая ему бесславный конец. Поэт Михаил Дмитриев (1796–1866) в стихотворении «Подводный город» предсказывает, что однажды от Петербурга останется только шпиль Петропавловской крепости, торчащий посреди бескрайних вод, поглотивших некогда гордый и надменный город:

14

Достоевский Ф.М. Записки из подполья. СПб.: Азбука-классика, 2008. С. 47.

Город, слышно, был богатый И нарядный, как жених; Да себе копил он злато, А с сумой пускал других!

Даже имени его никто не вспомнит:

Имя было? Да чужое, Позабытое давно, Оттого что не родное — И не памятно оно [15] .

Некоторые опасаются, что сионистское государство ждет такая же судьба и что среди бескрайних песков пустыни будет торчать небоскреб «Ситигейт» – символ былых материальных

достижений Израиля.

15

Отрадин М.В. (сост.). Петербург в русской поэзии XVIII–XX века. Л.: Издательство Ленинградского ун-та, 1988. С. 148–150.

С Санкт-Петербургом Израиль причудливо сближают человеческие судьбы и жизни, положенные на алтарь сионизма. Так, нашедший во время Второй мировой войны убежище в СССР израильский поэт и писатель Биньямин Хершав, сравнивая эти два грандиозных проекта, замечает, что если Петр Первый построил город «на костях крестьянских», то Бен-Гурион [16] «проложил дорогу в Иерусалим на костях спасшихся от Катастрофы подростков» [17] .

В открытой сейчас вами книге речь пойдет о происхождении и природе Государства Израиль, а также его месте в еврейской и европейской истории. Отцы-основатели сионизма видели в созданном ими движении разрыв с еврейской историей, а первые поселенцы, прибывшие в Палестину, гордились тем, что участвуют в «сионистской революции». Несмотря на то что значение Святой земли в еврейской традиции сомнению не подлежит, проект физического возвращения евреев в Землю Израилеву был задуман христианами-протестантами, стремившимися тем самым приблизить ожидаемое ими Второе пришествие. Это объясняет в частности мощную поддержку Израиля со стороны США, где такого рода протестантские движения не только многочисленны, но и весьма влиятельны. Читатель также познакомится с мыслями раввинов и прочих иудейских противников сионизма, понимание трудов которых требует немалой подготовки.

16

Давид Бен-Гурион (1886–1973) – основатель и первый руководитель Государства Израиль.

17

Цит. по: Georges Bensoussan. Un nom imp'erissable. Isra"el, le sionisme et la destructiono des Juifs d’Europe (1933–2007). Paris: Seuil, 2008. P. 151–152.

Кроме того мы поговорим об эмансипации, позволившей евреям Центральной и Западной Европы влиться в общество своих стран. Выбор между интеграцией и обособленным развитием до сих пор остается решающим фактором для определения отношения евреев к природе и политике Государства Израиль. Надо обратить внимание на изменения, произошедшие под влиянием сионизма в самосознании евреев и поставившие для многих из них Государство Израиль во главу угла. Причем их мнения варьируются в очень широком диапазоне: от безусловной поддержки Израиля до резкого осуждения его и даже до полного отвержения сионизма, а значит, и еврейского национализма в целом. Мы постараемся выяснить, почему мнения об Израиле разделяют евреев больше любого политического, общественного или религиозного вопроса. А также понять, почему поверье, будто все евреи – сионисты и ярые защитники Государства Израиль, не более чем миф, играющий на руку антисемитам.

Естественно, что в книге об Израиле придется обязательно говорить об антисемитизме. При этом надо помнить, что сионизм – это далеко не только реакция евреев на притеснения, угрозы и антисемитизм: сионисты умеют извлекать из него выгоду, подчас не гнушаясь сотрудничеством с явными антисемитами. Эти мутные страницы истории чаще всего неизвестны широким кругам читателей.

Нацистский геноцид – еще одна важнейшая и болезненная тема современной еврейской истории. Об этой трагедии XX века здесь говорится не только как об историческом факте, но она также рассматривается в ракурсе многовековой еврейской традиции. Показывается, каким образом эта трагедия стала средством укрепления национального единства в Израиле и усиления сионистской идеологии среди евреев диаспоры. Такого рода использование истории вызывает серьезную критику, в частности со стороны израильской интеллигенции, и эта критика заслуживает самого серьезного внимания.

Немалое место отведено нами важной роли, которую в сионистском движении сыграли – и продолжают играть – российские евреи, испытавшие на себе притеснения в царское время, а в советскую эпоху ставшие «лицами еврейской национальности». По-своему реагируя на погромы, а позже на политику истребления во время нацистской оккупации, они, в отличие от других еврейских общин, обратились к силовым методам сопротивления, повлияв с самого начала на формирование в Израиле особого боевого духа.

Помимо вечно оспариваемой легитимности Государства Израиль особенно существенным остается вопрос о вызванных сионизмом изменениях в еврейском самосознании. Сионистам удалось воспитать «нового еврея», говорящего на новом языке (современном иврите), однако все это не смогло окончательно победить традиционное еврейское самосознание. Именно поэтому многие еврейские общины мира сумели сохранить свою самобытность, а под термином «еврейский народ» по-прежнему подразумеваются довольно разнородные группы людей, интересы которых отличны, а иногда и прямо противоположны интересам Государства Израиль.