Что такое не везет

Alex O`Timm

Сказано-сделано. Даже не став раздеваться зашел в свою комнату, сдернул с кровати на пол простыню, и постарался как можно аккуратнее, уложить на нее все те тряпки, что находились в моем шкафу. После связав уголки простыни между собой, выглянул из комнаты, и убедившись в том, что родаки до сих пор пребывают в нирване, взвалил на себя получившийся узел и вышел из дома.

В узле находилось как минимум килограммов около десяти тряпок, что давало надежду, рубля на три, и достаточно сытный обед в какой-нибудь столовой.

Глава 2

2

Надежды оправдались хотя и не на все сто процентов. Оказалось, что цены на прием оставляют желать лучшего. Судя по небольшому плакату тряпье оценивалось, всего в семь копеек за килограмм. Приемщик, хоть и ворчал, и пытался забраковать некоторые вещи, откидывая их в сторону,

но увидев, что я собираю откинутое, и не собираюсь бросать все это здесь, смилостивился и выдал мне пятьдесят копеек, все же зажав почти пятнадцать для себя. Впрочем, подобное было в пределах нормы. Здесь несколько другие понятия, чем скажем в России. Например, если бутылки везде в Союзе, принимают по двенадцать копеек, то здесь не дороже десяти. А будешь вякать, вообще ничего не сдашь. Найдут до чего докопаться еще и милицию вызовут. Одним словом, каждый зарабатывает как может, поэтому я не обиделся на мужика, а наоборот добавил, что у меня есть еще, и завтра обязательно зайду к нему вновь.

Дальнейший мой путь лежал в местную пельменную, расположенную у проходной местного ремонтного завода. В принципе, в городе имелись еще пара столовых, но эта была ближе, и похоже меня здесь неплохо знали. Во всяком случае, всего за восемьдесят копеек, повариха насыпала мне полную тарелку пельменей, даже не завешивая ее на весах, залила все это бульоном, и выдала полстакана сметаны. Хлеб во всех столовых, всегда был бесплатным, и его можно было брать, сколько хочешь. Разве, что ругались, если набрал и не съел.

Устроившись, за одним из столиков, я не торопясь слопал все пельмени, оказавшиеся в моей тарелке, выпил, сметану, а затем еще кусочком хлеба собрал ее остатки со стенок стакана, и наконец, довольный откинулся на спинку стула. Пару минут посидев, поднялся, отнес тарелку в моечное окно, и поблагодарив повариху, сказал ей, что сегодня пельмени, просто прелесть, после чего вышел на улицу. Оглядевшись по сторонам, заметил стоящий неподалеку киоск. Деньги еще оставались, поэтому не особенно заботясь о будущем, взял пачку сигарет «Памир» за десять копеек и коробку спичек. Дойдя до ближайшего скверика, присел на скамейку и закурил, думая о том, что делать дальше.

Как выкарабкивался из всего этого Вовочка до моего попадания сюда, было не слишком понятно. В голове мелькали отдельные образы того, как он съедает по паре порций борща в той же школьной столовой, давится почти сухомяткой набранным в столовой хлебом, запивая его водой, или же сдав бутылки после родительских попоек, в выходной день околачивается на местном рынке, подвизаясь, толи носильщиком, толи грузчиком, за счет чего, удается иногда получить горячий обед в ближайшей чайхане. Впрочем, учитывая, что на рынке хватает своих дармоедов постарше, подобное случается не так уж и часто.Чаще всего, приходится довольствоваться тем, что остается после родителей, которым по большому счету наплевать, сыт их отпрыск или голоден.

Сегодня мне, по большому счету, просто повезло, что пришла идея сдать эти тряпки, хотя голове тут же соткалось воспоминание о том, что все они предназначались для похода маманей на рынок, с целью продажи. Так что по возвращении домой, меня ждет та еще головомойка. А вот на что питаться завтра, было уже совершенно не понятно. Тем более, что завтра воскресенье, следовательно, школьная столовая, да и пельменная у завода, будут закрыты. Придется переться на другой конец города в сторону автовокзала, и что-то есть там. И то, только при условии, что смогу сдать еще тряпки, что вряд ли, опять же ввиду выходного дня. Хотя ту столовую Вовочка не любил. Во-первых, потому, что готовили там откровенно плохо, что в общем-то встречается, на любой автостанции или вокзале. Видимо работники пищеторга считают, что люди все равно уедут, и потому жалоб не будет. Как итог, большая часть продуктов, просто уносится по домам. А из того, что остается, вряд ли можно приготовить, что-то дельное. Хотя, на тот же автовокзал, частенько привозят пирожки, или самсу с ближайшей пекарни. И все это довольно вкусно, единственная проблема, так это деньги. Та же самса стоит пятнадцать копеек. А у меня сейчас осталась всего одна.

Во-вторых, там был узбекский район, и местные пацаны строго следили за тем, чтобы по их улицам не ходили всякие там чужаки. У автовокзала еще ничего, а вот возле столовой, неподалеку уже хуже. Одним словом,

пару раз он нарывался на драку, и хотя выдерживал ее в общем-то с честью для себя, но лишний раз появляться в том районе без особых причин не хотелось. Хотя, конечно можно было зайти в чайхану к Назар-ака, где поесть горячего плова, наваристой шурпы, или же взять косушку лагмана. Все это конечно вкусно, сытно, но мало и дорого. И хотя тебе насыпают полную косушку плова, и кладут сверху горсточку мяса, но косушка не входит ни в какое сравнение с обычной тарелкой. Тех же пельменей, съеденных совсем недавно было как минимум в полтора раза больше, и стоили они всего восемьдесят копеек, и это вместе со сметаной и хлебом без счета. Там же, в чайхане, любое блюдо один рубль, при этом хлеб там не держат, а за лепешку приходится отдавать дополнительно десять копеек. Да и лепешка, хоть и гораздо вкуснее тех, что продают в хлебном магазине, но и почти вдвое меньше по размеру. А, о чае и говорить не стоит. Маленький двухсотграммовый чайник, пятьдесят копеек. В итоге обед обходится больше чем в полтора рубля, а сытости, по сути и нет. Так, заморить червячка. Все это увы останется в мечтах, потому что завтра воскресенье, прием тряпья и макулатуры, наверняка будет закрыт, в кармане сиротливо покоится единственная копейка, и что делать дальше, совершенно непонятно.

Вот и думай, как жить дальше. С одной стороны, в памяти отразилось прошлогоднее «приглашение» если можно так выразиться в приют. Тогда, после очередного запоя отца, на крики сбежались соседи, и оторвали Вовочку от разъяренного родителя, решившего преподать сыну, очередной урок. Именно тогда, инспектор по делам несовершеннолетних, предложила Вовочке, отправить его в школу-интернат, где учится довольно много знакомых ему детей. Все же поселок считается рабочим, и таких семей, как у него, как минимум половина. С одной стороны, выглядит это, очень даже привлекательно. Дети там живут в теплых благоустроенных общежитиях, получают трехразовое питание, их одевают и обувают. Только знай учись и отдыхай в свободное от учебы время. Вот только, то, что выглядит вполне благопристойно, на деле оказывается совсем по-другому.

Еда в интернатовской столовой, мало отличается от привокзального общепита, да и та, чаще всего достается с боем. Хотя это официально не объявляется, но в школе-интернате действуют негласные правила, касающиеся всего на свете. Не поздоровался с учителем при его появлении — штраф, не сделал уроков, или получил двойку — штраф и оставление без сладкого. Нагрубил кому-то, вместо обеда будешь наводить порядок в общежитии. Тебе конечно принесут корочку хлеба, но это и все, на что можешь рассчитывать. А попробуешь жаловаться еще и на темную нарвешься. А уж о том, что старшаки забирают себе самое вкусное, не стоит и вспоминать. Просто вначале, в столовой появляются именно они, и пройдясь по столам, выуживают из кастрюль и котелков, мясо, масло, забирают большую часть сахара, и так далее. Тоже самое касается и одежды. Вовка не однажды видел в каком тряпье ходят его сверстники, и уподобляться им не хотелось совершенно. Мало того, что отбирают старшие, так еще и снабжают детей откровенным браком с Андижанской швейной фабрике, выдавая это за качественную одежду. А она начинает разваливаться практически сразу, а уж после первой стирки превращается вообще в откровенное тряпьё.

Правда в тот раз у инспектора ничего не вышло, одним словом, протрезвевший папаня, написал жалобу и целую неделю ходил трезвым, что было очень удивительно. В общем сына отстояли. Как оказалось, тому было веская причина, на Вовочку родители получают некое пособие, потому что Сидоров старший, числится инвалидом войны, и человеком с ограниченными возможностями. И потому:

— Терять такие деньжищи отдавая паршивца в интернат? Вы, что с дуба рухнули?!

Да и я собственно не рвался туда, прекрасно понимая, что здесь, как бы то ни было гораздо лучше. Сейчас же нужно было думать о том, что делать дальше, и на что дальше жить. С одной стороны, получив такую плюшку, от убежища, я подумал о том, что теперь-то, смогу хоть как-то противостоять своему папаше. Во всяком случае, стоит ему только взяться за ремень, отправлять его в нирвану, достаточно простое дело. Хотя кто знает, получится ли подобное еще раз, или все это одноразовое умение. Во всяком случае попытаться повторить, и не обязательно на папашке, обязательно стоит. Но вот денег это не принесет, хотя какую-то защиту, мне и обеспечит. В остальном же надо что-то решать. Самое паршивое, состоит в том, что на работу, в таком возрасте как у меня, не брали. Это я знаю точно, в прошлой жизни работал дважды, устраиваясь на работу на летние каникулы.