Что-то кроме магии
Шрифт:
— Но каким образом увиденное и услышанное попадает на экран? — попытался понять Снейп.
— Посредством особых преобразователей, которые вмонтированы в транслятор и приемник. Дамы и господа, кто желал бы собственноручно установить эти шары? Крепятся они просто: достаточно легкого прикосновения к поверхности.
Как и следовало ожидать, заняться креплением магических глазо-ушей пожелали все. Дождавшись, пока последний студент скроется в лабиринте, Кристи с несколько смущенным видом обратился к декану:
— Профессор, возможно, эта тема вам неприятна... но что у вас тут творилось осенью? Я имею в виду в магической Британии? У нас в газетах об этом
— Вам не показалось. Но прежде расскажите, что знаете вы, — попросил Северус. — Любопытно, как выглядят наши дела из-за океана.
— Говорилось о некоей террористической организации, — начал припоминать гость. — Ее главарь намеревался совершить правительственный переворот, но потом внезапно исчез, причем каким-то нелепым образом — вроде бы под собственное убийственное заклятие попал. Как такое может быть?
— Оно отразилось от тела другого человека, — сухо ответил бывший Пожиратель.
Кристи внимательно посмотрел на него и все-таки не удержался от следующего вопроса:
— Но по какой причине вспыхнул конфликт? Наша пресса утверждает, что виной всему — вопросы чистоты магической крови...
— Ваша пресса во многом права.
— Профессор Снейп, но ведь это... это же новый фашизм! — воскликнул Кристи. — Нет, я понимаю: магический мир ограждает себя определенной тайной, чтобы спокойно существовать, но зачем доводить до абсурда?
— И как же вы решаете проблему спокойного существования? — спросил Северус более резким тоном, чем ему хотелось бы.
— Просто легкая маскировка, — Кеннет пожал плечами. — Уважаемый коллега, обыватели в массе своей настолько равнодушны и нелюбопытны, что их надо ткнуть носом в чудо, чтобы они заметили его. А тому малому количеству, которое мыслит не желудком, любое волшебство можно преподнести как научное открытие. Тем более, оно таковым и является, по большому счету...
Их беседу прервали студенты, выходившие из лабиринта. Снейп обрадовался им как никогда: да, канадец был прав, и весь мир вовсе не обязан воспринимать минувшую войну так, как относились к ней ее участники... но все равно, этот разговор оказался мучителен.
Декан вспомнил о своих обязанностях и вместе с учениками обратил внимание на экран, который уже не выглядел пустым и черным — он посветлел, и вскоре на нем появилось изображение монстра, который первым стоял в коридоре! Заодно показывалась часть стены и проход дальше. Под руками Кристи возникла небольшая серебристая панель, пальцы забегали по блестящей поверхности, и вот уже с экрана скалилось следующее чудище.
— Завтра, на большом экране, да еще со звуком, и в движении... — мечтательно протянул специалист по магкибернетике. — Зрелище получится что надо!
* * *
— Мы ведем наш репортаж из Главного зала школы чародейства и волшебства Хогвартс... Через несколько минут здесь начнется жеребьевка для участников Игр Школяров. Основных испытаний всего четыре, каждое из них посвящено одному из легендарных Основателей школы. Четыре Основателя, четыре покровителя факультетов. Какому же факультету достанется право открыть Игры состязанием имени своего патрона? Что нас ждет первым: Беседа Ровены или Опыт Хельги? Лабиринт Салазара или Вызов Годрика? Очень скоро мы узнаем это!
Матовый шар, зависший перед Домиником Лепажем, медленно поворачивался вправо и влево, поднимался
— Символично, что для определения номеров участников в старинной игре решили использовать древний артефакт, — продолжал говорить Лепаж, стараясь, чтобы его голос не звучал очень громко. — Шляпа, похоже, не слишком довольна, но, готова выполнить то, что от нее требуется. Итак, билеты с номерами положены... кто начнет? Декан Гриффиндора! И она вытаскивает билет с номером один! Зал ликует! Вот к Шляпе приблизилась профессор Спраут, декан факультета Хаффлпафф... номер четыре! Право финального испытания выпало команде с барсуком на гербе! Но кто же станет героем второго и третьего дня? Профессор Снейп, самый молодой из деканов, глава так называемого змеиного факультета, протягивает руку к Шляпе... Номер два! Ну что ж, интрига на этом заканчивается, третьим испытанием нас ждет разговор... о, простите, Беседа Ровены. Жеребьевка завершена, будущие игроки и болельщики расходятся... но мы еще встретимся сегодня! Нас ждет церемония открытия Игр!
* * *
В одиннадцать часов ночи всем школьникам положено находиться в своих спальнях. В крайнем случае, в гостиных. Но не на трибунах квиддичного поля! Старый Филч долго ворчал по такому поводу, а потом подхватил на руки миссис Норрис и отправился туда же: скучно оставаться одному в пустой школе!
Несмотря на заметный мороз, сидеть на длинных деревянных скамьях было не холодно: кто-то из волшебников позаботился о подогреве. Поле, укрытое нетронутым снежным ковром, освещалось кольцом белых огней, висящих высоко над трибунами. По распоряжению директора зрители заняли лишь два сектора из четырех: остальное пространство скрывалось за двумя огромными полупрозрачными полотнищами, по которым время от времени пробегали короткие голубоватые сполохи.
Родители, учителя и деканы сидели отдельно от учеников. Северус тревожно поглядывал на своих, но слизеринцы вели себя вполне пристойно, шумели не больше других. Он не нашел на трибунах Макнейра-старшего и Маркуса Гойла, но зато с радостью обнаружил миссис Мальсибер. Она тоже его заметила и приветливо кивнула.
Нетерпеливое предвкушение нарастало. Младшие уже не могли усидеть на месте, то и дело вскакивали, выглядывая за высокие деревянные ограждения: ну, когда же, когда? Кто-то из озорства выпустил из палочки сноп искр вверх — ряды школьников расцветились множеством мелких фейерверков и, тут же, словно повинуясь их призыву, откуда-то с неба грянули фанфары.
Кольцо огней вспыхнуло еще ярче, высвечивая в центре поля три человеческие фигуры. Главы магических школ, облаченные в лиловое, синее и алое, стояли на высоком белом помосте. Торжественная музыка смолкла, и вместо нее зазвучал усиленный «Сонорусом» голос Дамблдора:
— Итак, мы начинаем!
Фигура в синем повернулась к экранам и взмахнула руками. Блики побежали чаще, слились в единое мерцание и пропали, сменившись двумя яркими четкими картинами: просторный зал с высоким потолком и окнами, сквозь которые лился солнечный свет; заросшая травою поляна в тени деревьев на фоне смутно голубеющего далекого моря. И зал, и лес не были пусты: с экранов улыбались и махали руками студенты и преподаватели канадского колледжа и китайской школы.