Что-то ужасное вырвалось на волю
Шрифт:
Сомнение. Молчание. Контакт слабее и, похоже, прерывается.
– Ну?
– спрашивает Мукерджи немного погодя.
– Что случилось? Где ты?
Ответ от взие приходит не сразу.
– Как я могу верить тебе? Может быть, ты просто хочешь уничтожить меня? Я откроюсь...
Мукерджи кусает губы, подавляя бешенство. Запасы его телепатической энергии почти иссякли. Он
– Послушай, взие. Ни у меня, ни у девочки, которую я использую, не осталось больше сил, чтобы продолжать разговор. Я приглашаю тебя к себе в голову. Я отброшу всю свою защиту, чтобы ты смог увидеть, кто я такой, посмотреть как следует и решить, стоит ли мне доверять, или нет. В конце концов, это же нужно тебе. Я помогу тебе вернуться домой, но только если ты дашь себя увидеть.
Он широко распахивает свой мозг. И остается ментально беззащитным.
Взие обрушивается в мозг Мукерджи.
18.
Чья-то рука тронула Мукерджи за плечо. Он что-то недовольно буркнул и замолчал, стараясь собраться с мыслями. Рядом с ним стоял Ри Накадаи. Они находились... где это?.. в палате Сатины Рэнсом. В окно просачивался бледный свет раннего утра; он, должно быть, на минуту задремал. Голова раскалывалась.
– Я обежал все вокруг, разыскивая тебя, Пит, - сказал Накадаи.
– Уже все в порядке, - пробормотал Мукерджи.
– Все в полном порядке.
– Он потряс головой, чтобы окончательно прийти в себя, и все вспомнил. На полу рядом с койкой Сатины сидело нечто размером с лягушку, но формой, окраской и строением отличающееся от всех лягушек, которых Мулерджи когда-либо видел. Он указал на него Накадаи.
– Это взие, - сказал Мукерджи.
– Инопланетный ужас. Мы с Сатиной подружились с ним. Мы уговорили его показаться. Послушай, ему здесь не сладко, поэтому, если тебе да трудно, сходи за кем-нибудь из начальства космопорта и объясни, что у нас тут есть существо, которое надо немедленно отправить к звезде Нортона и...
– Вы - доктор Мукерджи?
–
– Верно. Полагаю, мне надо было представиться, когда... ты _проснулась_?
– Ведь уже утро, правда?
– девочка с улыбкой прислонилась к спинке кровати.
– Вы моложе, чем я думала. И такой, серьезный! А я люблю такой цвет кожи. Я...
– Ты проснулась?
– Мне снился плохой сон, - сказала она.
– Или снилось, что мне снится плохой сон... Не знаю. Как бы то ни было, это было очень страшно, и когда все кончилось, мне вдруг стало хорошо... Я подумала, что если буду спать и дальше, я пропущу очень много хорошего. Надо встать и посмотреть, что происходит в мире... Вы что-нибудь поняли, доктор?
Мукерджи вдруг ощутил дрожь в коленях.
– Шоковая терапия, - пробормотал он.
– Мы вышибли ее из комы... даже не подозревая, что делаем.
– Он подошел к койке.
– Послушай, Сатина. Я не спал, наверное, миллион лет, и я валюсъ с ног от усталости. Я хочу поговорить с тобой о тысяче вещей, но только не сейчас. О'кэй? Не сейчас. Я пришлю доктора Бейли - это мой босс. Как высплюсь, вернусь, и мы все вместе поболтаем. О'кэй? Скажем, часов в пять-шесть вечера. Хорошо?
– Ну, конечно, конечно, - сказала Сатина с промелькнувшей на губах улыбкой.
– Если вы чувствуете, что должны бежать в тот самый момент, когда я... Конечно. Идите. Вы выглядите ужасно усталым, доктор.
Мукерджи послал ей воздушный поцелуй. Подхватив Накадаи под руку, повел его к двери. В коридоре он сказал:
– Быстро тащи взие в карантинное отделение и постарайся поместить его в атмосферу, которую он сочтет приемлемой для себя. И организуй его отправку домой. Я думаю, ты можешь выпустить этих космонавтов. Я иду к Бейли... А потом завалюсь спать.
Накадаи кивнул.
– Тебе надо отдохнуть, Пит. Остальное я сделаю сам.
Мукерджи, шаркая ногами, медленно направился к оффису доктора Бейли, думая об улыбке на лице Сатины, думая о грустном маленьком взие, думая о кошмарах...
– Приятных снов, Пит, - крикнул ему вслед Накадаи.