Что я думаю о женщинах
Шрифт:
Увидев двуспальную кровать, Бен принялся ворчать как старый дед.
— Боже, в жизни с парнями не спал и сейчас не собираюсь!
— Но ведь я твой брат…
Он бы с удовольствием поспорил, но на моей стороне были неопровержимые доказательства.
— Не смей лезть на мою половину! — Бен со злостью швырнул на кровать дорожную сумку. — И газы выпускать не вздумай!
Потом мы сидели в саду, ели подгоревшие сосиски и пили бутылочное пиво, которое Воан благоразумно охладил. Свежий воздух
— Да, знаю, — дружелюбно отозвался Чарльз, — мои программы особенно дерьмовые! А ты? Ты чем занимаешься?
— Да ну тебя!
— Ладно, Бен, расскажи про свою работу!
— Нет, им будет неинтересно!
— Почему же? — храбро возразил Малькольм. — Я, например, с удовольствием послушаю о твоей работе!
— И я, — милостиво сказал Воан.
С явным нежеланием брат начал рассказывать про звездочку подачи краски и компьютерное выравнивание упора, и мои друзья тут же поскучнели. Увы, Бен тоже заметил их реакцию.
— Вот видишь! — с горечью воскликнул он. — Никто не знает, чем я зарабатываю на жизнь, потому что никто, черт возьми, не слушает, когда я пытаюсь объяснить.
Атмосфера накалилась до предела, когда неожиданно скрипнула калитка и в сад влетел Террорист. На нем были бело-розовые шорты и слишком тесная футболка, из-под которой выпирало бледное пузо.
— Привет, засранцы! — радостно прокричал он.
— О боже! — душераздирающе застонал Бен. — Только его не хватало!
Сбитый с толку таким приветствием, Ланкастер топтался у забора, пока к нему не подошел Чарльз и не предложил показать комнату.
Они ушли в дом, а брат принялся мерить шагами давно не стриженную лужайку.
— Обманщик гребаный! — бросился он на меня. — Ты все знал, верно? Знал, что явится этот дрочила…
Опустив глаза, Воан с Малькольмом принялись разглядывать траву. Мол, ничего не видим, ничего не слышим… Вот трусы!
— Слушай, Бен, может, успокоишься?
Ничего не ответив, брат развернулся и бросился в дом.
Воан с Малькольмом тут же вскочили на ноги.
— Надеюсь, до кровопролития не дойдет! — проговорил коротышка.
— Я тоже, — буркнул я.
— А ты говорил брату о нашем правиле «Руки не распускать»?
— А что бы это изменило?
Через балконную дверь мы вошли в гостиную. Никого…Чарльз с Террористом были на кухне: наш клубный остряк заваривал чай, а Ланкастер, устроившись за шатким кухонным столом, сворачивал косячок.
— Чего тебе, уродец? — грубовато спросил он у меня.
— А где Бен?
— Только что уехал на своем «мерине».
— Точно! — кивнул Чарльз. — Куда он направился?
— Черт его знает!
—
— Не смешно, — процедил я. — Бен из-за тебя уехал. Ланкастер, щедро смешивая марихуану с табаком, только плечами пожал.
— Парень, я тут ни при чем…
Следом за мной на кухню пришел Малькольм. Ни с того ни с сего Террорист понюхал воздух и сморщился:
— Фу-у, ну и вонь! Кто-то в штаны наложил!
Исчезновение Бена страшно меня расстроило. Вечер шел ни шатко ни валко. Воан предложил отложить духовное очищение до утра и провести первую ночь «в непринужденной дружественной обстановке». С этой целью мы и собрались в пыльной, дурно обставленной гостиной. Надеясь как следует поразвлечься, Террорист привез ящик крепкого немецкого пива и несколько кассет с порнухой.
— Девочки с собаками, девочки с ослами, даже ослы с собаками есть… Наверное, смешно — обхохочешься!
И тут до него дошло: в доме нет ни видеомагнитофона, ни даже телевизора.
— О боже! — простонал он. — Только не говорите, что весь вечер придется смотреть на вас!
— Ну, можно устроить живые сценки, — предложил я. — Ты сыграешь осла, а я собаку.
Никто не рассмеялся. Даже Чарльз и тот вел себя непривычно тихо.
— Почему молчишь? — повернулся к нему я. — Что-то случилось?
— Если хочешь знать, я влюбился, — таинственно улыбнулся приятель.
— В кого?
— Помнишь красотку, которую ты ко мне послан?
— Джозефину?
— Да, — гордо кивнул Чарльз, — она моя любовница.
— Что? Ты правда спишь с Джо? — спросил я, совершенно забыв, что Террорист не в курсе последних изменений в жизни девушки.
— Хотела стать актрисой, — усмехнулся Чарльз, — теперь три раза в неделю занимается со мной актерским мастерством. Я совершенно преобразился, или, слегка перефразировав Блейка: «Кто узлом железных жил мое сердце напружил» [6] .
6
Уильям Блейк, «Песни невинности и опыта», пер. С. Степанова.
— Что? — попугаем повторил Воан, утопивший свои антишовинистские принципы под несколькими саженями алкоголя. — Ты действительно занимался с ней сексом? Вводил пенис в ее влагалище и так до тех пор, пока вы оба не достигли оргазма?
Малькольм к пиву не притрагивался и своим убеждениям не изменил. Тема, которую мы обсуждали, превратила его рот в зазубренную линию, похожую на зигзаг молнии. Совсем как у Денниса-угрозы из комиксов «Бино», в том выпуске, где отец хочет выпороть мальчишку тапкой.