Что я сделала ради любви
Шрифт:
– Прекрати, Брэм, – остерег Трев.
Но Брэм явно разошелся:
– Помнишь, как ты умудрилась свалиться в озеро в шубе матушки Скофилд? А как выпустила из клетки мышей на ее ежегодной рождественской вечеринке?
Если она не станет реагировать на подначки, он замолчит. Но Брэм всегда любил медленные пытки.
– Ты ухитрилась попасть в переплет даже в день собственной свадьбы. Хорошо, что мы не досняли шоу до конца. Я слышал, что по сценарию должен был обрюхатить тебя во время медового месяца. Если бы
И тут Джорджи взорвалась.
– Это должен был быть не какой-то Скип, а близнецы! У нас должны были родиться близнецы! Мальчик и девочка. Очевидно, ты был под такой балдой, что даже эту маленькую деталь не сподобился запомнить.
– Непорочное зачатие, полагаю. Можешь представить Скутер голенькой и…
Больше Джорджи не могла этого выносить и круто развернулась к двери, совершенно забыв, что на ней всего одна босоножка. Вторую она держала в руках.
– На твоем месте я бы остался, – лениво бросил Брэм. – Десять минут назад я видел, как фотограф устраивался в кустах, что на той стороне дороги. Должно быть, кто-то заметил твою машину.
Джорджи чувствовала себя в ловушке. Брэм полоснул по ней взглядом – одна из его неприятных привычек – и спросил:
– Скотти, ты, случайно, не начала курить? Мне нужна сигарета, а Трев отказывается держать пачку для гостей. Настоящий бойскаут! Если не считать грязных отношений с представителями его же пола.
Тревор попытался снять напряжение:
– Знаешь, Джорджи, я только потому мирюсь с ним, что тайно вожделею его совершенного тела. Какая жалость, что он предпочитает традиционный секс!
– Ты слишком брезглив, чтобы вожделеть его, – парировала Джорджи.
– Присмотрись получше, – сухо ответил Трев.
Какая несправедливость! Бесчисленные пороки давно уже должны были свести Брэма в могилу, но он выглядел шокирующе здоровым.
– Теперь он занимается в тренажерном зале, – заявил Трев театральным шепотом, словно передавал особенно пикантную сплетню.
– Брэм в жизни не подходил к тренажерам, – фыркнула Джорджи. – Он получил свои мускулы, продав то, что оставалось от его души.
Шепард улыбнулся и повернул к ней лицо порочного ангела:
– Расскажи лучше, как ты планируешь вернуть утраченную гордость, выйдя замуж за Трева.
Джорджи скрипнула зубами.
– Клянусь Богом, если ты скажешь хоть слово…
– Не скажет, – вмешался Трев. – Брэмуэлла никогда не интересовал никто, кроме его самого.
А вот это истинная правда, и все же Джорджи была неприятна мысль, что Брэм подслушал ее разговор с Тревом. Они вместе работали восемь лет. В семнадцать его эгоизм был бездумным, однако, по мере того как росла слава, поведение Брэма становилось все более безрассудным. Нетрудно было заметить, как с годами он становился все более циничным и себялюбивым.
Он лениво
– По-моему, ты слишком молода, чтобы отказываться от истинной любви.
Джорджи чувствовала себя столетней старухой. Ее сказочный брак распался, положив конец мечтам о семье и мужчине, который будет любить ее ради нее самой, а не ради карьеры в кино.
Она поспешно опустила на глаза темные очки, гадая, что хуже: шакалы, слоняющиеся перед дверями дома, или то животное, что сидит перед ней.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему.
– Вот она, оборотная сторона всеобщего поклонения, – ответил Брэм.
– Тебе об этом не приходится беспокоиться, – фыркнул Трев.
Брэм поднял стакан Джорджи, пригубил и передернулся.
– Никогда не видел, чтобы публика так близко к сердцу принимала развод знаменитостей. Удивительно, что ни один из твоих сбрендивших фанатов не устроил самосожжение.
– Люди считают Джорджи членом своей семьи, – пояснил Тревор. – Они выросли вместе со Скутер Браун.
Брэм поставил стакан.
– Но они росли и со мной.
– Видишь ли, Джорджи и Скутер, по существу, один человек, – указал Тревор. – В отличие от тебя и Скипа.
– Слава Богу, – бросил Брэм, поднимаясь. – Ненавижу этого напыщенного ботана!
Но Джорджи любила Скипа Скофилда. Любила в нем все. Его большое сердце, его преданность, вечное стремление защитить Скутер от семейки Скофилд. Его внезапную влюбленность в ее глупую круглую физиономию и растягивающийся, как у клоуна, рот. Любила все… кроме человека, в которого превращался Скип, после того как камеры переставали работать.
И сейчас все трое вернулись к прежней схеме: Брэм атакует, Трев защищает Джорджи. Но она уже давно не ребенок и должна защищать себя сама.
– По-моему, ты вовсе не ненавидишь Скипа. И признайся, что всегда хотел быть Скипом, но оказался так далек от идеала, что вынужден притворяться, будто презираешь его.
– Может, ты и права, – зевнул Брэм. – Трев, ты уверен, что в доме нет ни стебелька травки? Или хотя бы сигарет?
– Уверен, – буркнул Тревор как раз в тот момент, когда зазвонил телефон. – Только не убейте друг друга, пока я отвечаю на звонок.
Он спустился в дом.
Джорджи захотелось наказать Брэма за все.
– Сегодня меня едва не затоптали. Так что мне тебя благодарить не за что.
– Ты прекрасно справилась. Даже без папочки. Вот это действительно сюрприз.
Она смерила его яростным взглядом.
– Что тебе нужно, Брэм? Мы оба знаем, что твое появление здесь не случайно.
Брэм поднялся, подошел к перилам и уставился на желтый песок.
– Если Трев окажется настолько глупым, что примет твое дурацкое предложение, подумай, какая жизнь у тебя будет.
– Ну да, это именно то, что я собираюсь обсуждать с тобой.