Что я сделала ради любви
Шрифт:
У Джорджи мучительно сжалось сердце. Легкие не пропускали воздух. Она задыхалась.
– И ты сдержал обещание, – прошептала она.
Он поднял на нее глаза, полные слез.
– Нет. Не сдержал, и смотри, куда это нас привело.
До Джорджи не сразу дошел истинный смысл его слов.
– Так это я? Ты так сильно любишь меня?!
– Ты удивлена? – горько усмехнулся Пол.
– Я… в это трудно поверить.
Он ногой отбросил разбитую камеру.
– Полагаю, я тогда действительно хороший актер.
– Но…
– Потому что нужно было держаться, – свирепо прошептал он. – Ради нас. Я не мог позволить себе расклеиться.
– Все эти годы? Но она так давно умерла.
– Отчужденность вошла в привычку. Стала безопасным местом, где можно спокойно существовать.
Впервые на ее памяти он выглядел старше своих лет.
– Иногда ты так похожа на нее. Твой смех. Твоя доброта. Но ты более практична, чем она, и не так наивна.
– В этом я больше похожу на тебя.
– Ты такая, какая есть, и именно за это я тебя люблю. Всегда любил.
– Но я никогда не чувствовала себя… слишком любимой.
– Знаю, и я не… не мог понять, как это изменить, поэтому делал все, чтобы твоя карьера была успешной. Но постоянно сознавал, что этого недостаточно. Совсем недостаточно.
Жалость росла в ее душе вместе с грустью. Как же много он ей недодал! Несомненно, ее мать, женщина, которую описывал Пол, совсем не хотела видеть его таким.
Он снял очки. Потер переносицу.
– Когда я видел, что творилось с тобой после ухода Ланса и как ты страдала, я был готов его убить. Но сам не сумел тебя утешить. Наверное, из-за этого ты вышла за Брэма. Я не могу забыть прошлое, но если ты любишь его, попытаюсь…
Джорджи едва не запротестовала, однако вовремя прикусила язык.
– Пап, я понимаю, что обидела тебя, сказав, что сама займусь своей карьерой. Но я хотела, чтобы ты просто… был моим отцом.
– Ты ясно дала это понять. – Сейчас он выглядел скорее встревоженным, чем оскорбленным. – Но у меня в связи с этим возникла проблема. Слишком хорошо я знаю этот город. Может, я эгоист или зря беспокоюсь, однако не верю, что кто-то еще поставит твои интересы выше своих.
В отличие от него. Он всегда прежде всего заботился о ней, даже если результаты оказывались не совсем удовлетворительными.
– Пожалуйста, доверься мне, – мягко попросила она. – Я всегда готова узнать твое мнение. Но окончательное решение – верное или неверное – будет моим.
Отец нерешительно кивнул.
– Полагаю, давно пора, – вздохнул он и, нагнувшись, подобрал разбитую камеру.
– Прости. Не сдержался. Я куплю тебе другую.
– Ничего страшного. У меня есть запасная.
Оба замолчали. Обоим было неловко. Но они знали, что самое трудное позади.
– Джорджи… не знаю, как это случилось, но, похоже… – Он повертел пустой корпус камеры. – Появилась весьма слабая…
Он рассказал о визите Лоры, о ее настойчивом желании стать его агентом, об уроках актерского мастерства, которые стал посещать. Он казался пристыженным и немного сбитым с толку.
– Я и забыл, как люблю свою работу! Чувствую, что наконец делаю то, чем стоило заниматься все это время. Словно… вернулся домой.
– Не знаю, что сказать. Это чудесно. Я потрясена! – Джорджи коснулась отцовской руки: – Ты блестяще читал в ту ночь роль отца Дэнни. А я ничего тебе не сказала. Но искренне восхищалась. Когда у тебя проба? Я хочу знать все!
Он кратко изложил содержание сценария, описал персонаж, и Джорджи показалось, что она видит человека, начинающего ломать эмоциональные оковы, в которых оказался по собственной воле.
Разговор зашел о Лоре.
– Я не могу винить ее за то, что она ненавидит меня, – виновато пробормотала Джорджи. – Может, мне не следовало делать этого, но я хотела начать все сначала и не видела другого выхода.
– Ты не поверишь, но Лора, кажется, совсем на тебя не сердится. Не проси меня понять это. Ты лишила ее всех доходов, но вместо того, чтобы впасть в депрессию, она… не знаю… взволнована, полна энергии; не могу точно определить, что с ней творится. Она необычная женщина. Куда храбрее, чем я считал. Она… мне интересна.
Джорджи пристально всмотрелась в него. Отец поднялся. Снова наступила неловкая пауза. Он уперся рукой в колонну.
– И как все теперь будет между нами, Джорджи? Я бы хотел стать отцом, который тебе нужен, но, кажется, уже слишком поздно. Я понятия не имею, что делать.
– На меня не смотри. Мне нанесена душевная травма, после стольких лет жестоких избиений, на которые ты был так щедр.
Вечно она со своим дурацким остроумием! Неужели нельзя сдержаться хотя бы в такую минуту? Но ей нечего было сказать, разве что попросить, чтобы он обнял ее. Просто взял и обнял.
Джорджи скрестила руки на груди.
– Может, ты хочешь начать все сначала, раскрыв мне отцовские объятия?
К ее удивлению, Пол поморщился как от боли.
– Похоже… я совсем забыл, как это делается.
Его полнейшая беспомощность тронула Джорджи.
– Может, все-таки попытаешься?
– О, Джорджи… – Он выбросил руки вперед, притянул ее к себе и стиснул так сильно, что ребра едва не треснули. – Я так тебя люблю.
Он прижал ее голову к своему подбородку и стал укачивать Джорджи словно ребенка. Неуклюже, неловко и очень нежно… И это было так чудесно!
Она уткнулась носом в воротник его тенниски. Им обоим было нелегко. Ей придется взять инициативу на себя, но теперь, когда между ними не осталось недомолвок, она ничуть не возражала.