Что же я наделала...
Шрифт:
Тяжело дыша, лежала на диване и приходила в себя. Сон — фигня, реальные ощущения круче раз в сто!
Надо мной навис мужчина, оперевшись на локти. Маска ещё была нем, только чёрные глаза блестят в прорезях атласного, черного изделия. Медленно подняла руку и потянула её вверх. Он не сопротивлялся. На лице коварная улыбка.
Сердце мое заколотилось пуще прежнего, а виски сдавило с удвоенной силой. Немного сморщилась. Рука затряслась.
Закрыла глаза и откинула ее в сторону, досчитав до десяти, открыла глаза. И забыла, как дышать. На меня смотрели две мглы из сна. Мужчина был порочно красив, как искуситель
Но это всё не важно… Я вспомнила, меня захлестнуло волной любви к нему, такой, что ты готов прыгнуть с любой высоты, только если этот человек, или не совсем человек, попросит. Волной понимания, что Ваня врал мне всё это время, волной той боли, что я причинила ему, а он был всё равно рядом, волной тепла и любви к Владику…
Засмеялась и не могла остановиться. Я, мать вашу, "ангел"! Только очень падший, очень неправильный и очень любящий демона…
Глава 10
Вся эта история началась с того, что я влюбилась, да, в пять лет. Рановато? Навряд ли, многие девочки склонны испытывать подобные чувства к одноклассникам, друзьям старшего брата или к мальчикам с детской площадки. Позже, объекты их симпатии меняются, чувства трансформируются, а прошлое вспоминается с улыбкой. Но это не про меня.
Родилась я в светлой столице, в семье благородной и почетной. В семье Хранителей. Кто они такие? Это не должность — это призвание. Ангелы, стоящие на защите человеческих душ и поддерживающие равновесие в мире. Добрые и светлые создания. Поэтому, будущее моё и судьба были предрешены заранее, ещё до моего рождения. Ребенком особо не понимала и не осознавала всего груза ответственности и абсолютно не чувствовала своего отличия среди сверстников.
Семья была большая, у мамы с папой, помимо меня, было ещё четверо детей, все девочки. Отец шутил и ворчал на тему того, что это мамин заговор против него, одни девчонки в доме. Разница у нас была небольшая в возрасте, всего пара лет, и по логике, мы должны были быть дружны. Так и было у старших сестер, я же, будучи самой младшей, не вписывалась в их компанию. Да и родители, видимо, подустали к этому моменту от детей, и любви у них особо на меня не осталось. Вдобавок, я была какой-то неправильной, что ли, слишком похожей на обычных людей. Мои суждения, моё поведение, моё восприятие мира всегда расстраивали и сердили родителей. Ещё и любовь эта. Рано и неприлично, не достойно будущей Хранительницы.
Не подумайте, меня не били, не наказывали, просто в воздухе витало ощущение, что я сплошное разочарование. Как там говорится? В семье не без урода. Поэтому особо не старалась всем нравиться, для этого были старшие сестры, в которых души не чаяли.
— Ох, чувствую, что ещё наплачусь из-за тебя, — качала головой мама, после очередной моей шалости. Подумаешь, кота раскрасила гуашью. Ваське очень идёт этот цвет, и он был совершенно не против, особенно, когда поедал колбасу в перерывах между моим творчеством.
Шкодливая и неугомонная. Мне повезло, что по жизни я встречала людей, которые принимали и смогли меня полюбить такой, какая я есть. Возможно, и влюбилась именно поэтому. В квартире напротив жила семья учителей. Воспитанные, вежливые, они
Улыбчивый, зеленоглазый, посещающий секцию бокса, за счёт чего его подростковое тело было натренированным и подтянутым. Владик… Точнее, Владислав.
Смотрела на него с замиранием сердца и, открыв рот, а он не отталкивал, наоборот возился со мной, водил и забирал из садика, гулял и баловал. Носилась за ним хвостиком, втайне надеясь, что он что-то испытывает ко мне. Конечно, испытывал тепло, любовь и нежность. Мы тянулись друг другу, время шло, но его отношение не менялось. Парень всё также мазал мне коленки зелёнкой, кормил мороженым и водил на речку.
Когда мне исполнилось девять, не выдержала и задала вопрос. Мы лежали на покрывале, накупавшись и наплескавшись на берегу дикого берега, заросшего высокой травой. Смотрели на плывущие ватные облака и щурились от яркого солнышка.
— Владик? — позвала, решившись. Так называла его только я. Точнее, только мне можно было, он вошёл в тот возраст, когда подростки зарабатывают авторитет и определяются с местом в компании. И понятное дело, что зеленоглазый стал лидером.
— М-м-м? — лениво отозвался.
— А я тебе кто? — затаила дыхание и, испугавшись, добавила, — Друг?
Он поднялся на локтях и, прищурив один глаз от яркого солнца, весело ответил:
— Нет, — и более серьёзно. — Ты гораздо большее, — сердце затрепыхалось, ладошки вспотели, но меня вернули с небес на землю. — Я же тебя с пелёнок знаю, ты растешь на моих глазах. Для меня ты младшая сестрёнка. Часть моей семьи.
Отвернулась, чтобы он слёз не видел. Это даже хуже, чем друг. У друзей есть хоть какой-то шанс стать кем-то более близким, а у сестры такого шанса нет.
Сдаваться не собиралась, стойко терпела его снисходительное отношение, его девушек, которых, как мух на сладкое, тянуло к нему, его тёплое и ненавистное мне "сестрёнка". И таяла от его редких и лёгких объятий, преимущественно за плечи и для поддержки, от его ласкового тона, от его обворожительной улыбки.
Ясное дело, что моя симпатия была известна всем, да только слепой этого не замечал, ну, и Влад, а может усиленно делал вид, что не понимает. Отец отчитывал меня, говоря, что нужно оставить это глупости, не мешать парню жить и заняться учебой, на что мама заступалась за меня и говорила, чтобы он подождал и само пройдёт.
Не проходило. Моей жилеткой, моей поддержкой и человеком, не осуждавшим меня, стала соседка по парте. Светловолосая и голубоглазая девчонка, тоже из семьи Хранителей. Элионора, возможно, поэтому и выбрала это имя для себя, слушала внимательно, ругала Влада или вздыхала, на особо волнующих меня моментах. Мы были похожи с ней, только, в отличие от меня, она была жуткой трусихой. Но со временем мне удалось немного избавить её от этого.
— Ну, — в нетерпении спросила Эля, когда мы возвращались со школы. Нам по пятнадцать, гормоны бушуют, но тело до конца не сформировано. Владу двадцать, он стал мужественнее и интереснее и всё дальше отдалялся от меня. Никак не решалась на серьезный разговор, мне казалось, что время пришло. Тогда слабо понимала, зачем ему девочка-подросток. Смешно, да и только.