Что знает ночь?
Шрифт:
— Он не человек, как ты, или я, или Наоми. Он… оно… как ни назови, думаю, он что-то вроде призрака, но при этом и что-то еще. Я не знаю что.
— Призраки. Призраки — это не мое, знаешь ли. Сама идея кажется дурацкой.
Минни видела, что в действительности брат не считает идею призраков дурацкой, как мог бы считать в сентябре или августе.
— Что это у тебя? — спросил Зах, указывая на подобие колеса, которое Минни по-прежнему прижимала к груди левой рукой.
— Я построила то, что мне приснилось. Правда, не помню, как мне удалось собрать эту штуковину.
Зах нахмурился.
— Так элементы
— Но я собрала. И сегодня мы не должны расставаться с этим колесом, потому что оно нам обязательно потребуется.
— Потребуется для чего? — спросил Зах.
Минни покачала головой.
— Если б я знала.
Он какое-то время смотрел на нее, потом пожал плечами.
— Иногда ты пугаешь.
— Как будто я этого не знаю, — согласилась Минни.
В кабинете Джона Никки не выключила компьютер. Страница из дневника Олтона Тернера Блэквуда по-прежнему ждала на экране. Джон глянул на нее и удивился, что этот апостол хаоса писал о своих преступлениях таким аккуратным почерком. Разумеется, самое рафинированное зло кое в чем порядок уважает: списки врагов, гулаги, концентрационные лагеря.
Из ящика стола Джон достал плечевую кобуру и пистолет, которые положил туда перед тем, как сесть в кресло, чтобы вздремнуть.
Надевая кобуру, он наблюдал, как Никки открывает высокий шкаф для оружия в углу. Она остановила выбор на помповике двенадцатого калибра [32] с пистолетной рукояткой, достала из шкафа и протянула Джону.
Большинство друзей Никки по миру искусств с подозрением относились к копам и боялись оружия. Они вроде бы благоволили к Джону и полагали, что она вышла за него замуж по причине его отличия от большинства копов, тогда как на самом деле сердцем она была как художница, так и коп. Рисовала не только эмоциями, но и рассудком, не только интуитивно, но и анализируя то, что делает. Полагала свою работу не только карьерой, но и долгом и чувствовала, что прежде всего должна служить истине, а уж потом искусству. Джон знал многих хороших копов, которым доверил бы прикрыть спину, но ни один в этом смысле не мог сравниться с Никки.
32
Для гладкоствольного оружия (охотничьи ружья, помповики) число калибра означает целое количество круглых пуль, которые можно отлить из 1 английского фунта свинца (453,6 г). Пули при этом должны быть сферические, одинаковые по массе и диаметру, который равен внутреннему диаметру ствола в средней его части. Чем меньше диаметр ствола, тем больше количество пуль. Поэтому двенадцатый калибр — один из самых крупных. Диаметр ствола равен 18,5 мм.
— Где дети? — спросила она, вытаскивая коробку патронов из нижнего ящика.
— Думаю, в своих комнатах, — он взял у нее патрон, вставил в ствольную коробку.
— Мы должны держаться вместе, — она протянула ему второй из патронов, которые уже достала из коробки. — Я клянусь, этот монстр хочет разделить нас, вот чего он добивается. Вместе мы сильнее. Где легче всего защитить дом?
— Я думаю об этом, — один за другим Джон вставил три патрона в подствольный магазин. — Дай мне еще несколько
Из динамиков компьютера послышалась музыка. Запись одного из соло на флейте Наоми, которым она особенно гордилась.
Джон и Никки повернулись к монитору. На экране появилась фотография. Та самая фотография матери Джона, которую он видел в файле «КАЛЬВИНО-1» в компьютере Билли Лукаса, который тот скачал с того же сайта, посвященного серийным убийцам. Фотография исчезла, ее заменила другая — отца Джона.
— Что происходит? — спросила Никки.
Отец Джона уступил место его сестре Марни. Потом Жизели. Лица начали появляться вновь, сменяя друг друга. Быстрее. Еще быстрее.
Джон глянул на галерею фотографий своих детей, запечатленных в дни рождения, на знакомую мебель, стены, потолок. Их дом, их дом, но уже принадлежащий не только им.
Экран опустел. Флейта по-прежнему играла. Новая фотография. Заха. Теперь Наоми. Минни. Никки. Джона.
— Начинается, — выдохнул он.
— Хрена с два, мы это остановим, — голос переполняла ярость. — Но как? Джон, это безумие. Как мы сможем защититься от такого?
Джон ответил, засовывая четыре патрона в один карман брюк, четыре — в другой:
— Эйблард говорил мне, что призрак не сможет причинить нам вред через дом. Он должен в кого-то вселиться и уже тогда набросится на нас.
Никки посмотрела на пистолет в его плечевой кобуре, на помповик в руках, и Джон смог прочитать ее мысли.
Билли Лукас убил свою семью. Враг внутренний.
— Незачем мне все это оружие, — он протянул ей пистолет. — Ты хороший стрелок. Спусковой механизм двойного действия. Первоначальное сопротивление надо просто преодолеть. Ход спускового крючка более тугой, но у тебя все получится.
Когда она посмотрела на пистолет, который держала в руках, ужас перекосил ее прекрасное лицо.
Джон правильно истолковал и это.
— Никки, послушай, ты должна внимательно наблюдать за мной, и как только уловишь малейший признак, что я уже не я…
Дрожь смягчила ее рот.
— А если я…
— Нет, — оборвал он ее. — В тебя ему не вселиться. Никогда.
— Если я что-нибудь сделаю кому-то из детей…
— Только не ты. Если я в ком-то не уверен, так это в себе. Именно я… подвел свою команду.
— Чушь. Лучшего человека, чем ты, я не знаю. И не дети. Не наши дети. Монстр попытается расправиться с нами через кого-то еще, через человека со стороны.
— И все равно пристально следи за мной, — настаивал он. — Малейший признак, и немедленно нажимай на спусковой крючок. Монстр будет выглядеть, как я, но это буду уже не я. И если эта тварь вселится в меня, то прежде всего попытается убить тебя, потому что ты тоже вооружена.
Никки обняла его за шею, подтянула лицо к своему и поцеловала в губы, будто в последний раз.
За прошедшие одиннадцать дней Лайонелу Тимминсу так и не удалось найти ниточку, потянув за которую он смог бы раскрыть убийство Вобурнов. Да, он нашел связь между Ризом Солсетто и Энди Тейном, но по мере того, как день уходил за днем, Лайонел все больше склонялся к тому, что связь эта не имеет никакого отношения к случившемуся с Вобурнами, всего лишь совпадение. Ничто не связывало взятки Риза Солсетто со странными событиями той ночи, особенно с яростным взрывом насилия в больнице.