Чтобы всегда по справедливости
Шрифт:
Допустим, что любить какого-то мальчишку Герку Сережу никто не обязывает. Ни его, ни других ребят Сережа и не любит, поэтому и пакости им учиняет. Но маму-то любит. А пакости тоже чинит.
Что же, значит, выходит. Значит, кроме любви, есть еще какое-то другое чувство, которое надо обязательно иметь в своем сердце, чтобы хорошо относиться к людям? И даже к самым близким.
Послушайте, что произошло однажды, с другим Сережей…
Был он отличным спортсменом, но особенно увлекался футболом. И сам играл так, что слава о его успехах перешагнула далеко за порог школы — взяли его в юношескую сборную города. И, конечно,
Все это не отражалось плохо на Сережиной учебе: уроки учил, двоек не имел, ради футбола занятия не забрасывал. И, может быть, именно поэтому пользовался у ребят в классе большим авторитетом.
Мудрено ли, что постепенно все в классе под влиянием Сережи «заразились» футболом. Не только мальчики, но и девочки. И коллективно ходили на матч своих динамовцев с приезжим «Спартаком». И несколько раз «болели» за Сережину сборную. Когда же разнеслась весть, что в их городе состоится матч на первенство страны, а во время этого матча решится судьба местных динамовцев — быть им в группе «А» или не быть! — тут уж все в один голос заявили, что пойдут на стадион обязательно. И целый месяц с нетерпением ждали объявленного соревнования.
Но произошло непредвиденное. За две недели до матча в школе изменилось расписание. И седьмой класс, в котором учился Сережа, был переведен во вторую смену. А долгожданный матч был назначен в будничный день на шесть часов. Короче говоря, надо было выбирать: или пропускать уроки, или не идти на стадион.
Голоса разделились. Ребята были настроены воинственно: «На стадион и — никаких гвоздей!» Девочки же колебались: «Все-таки уроки…» Споры дошли до классного руководителя.
Антон Артемьевич — или, как его все любовно звали, Ант-Арт — был справедливым человеком. Он не сказал: «Приказываю забыть о матче и всем явиться в школу». Он сказал: «Я вас хорошо понимаю, потому что сам хотел попасть на стадион. Но у меня уроки не только в вашем классе. Могу ли я сидеть на стадионе, когда знаю, что меня здесь ждут ученики?» — «Значит, и нам нельзя?» — спросил кто-то уныло. «Решайте сами. Только учтите, что стадион — это ваше удовольствие, а уроки — долг, обязанность и ваш труд, как и для меня. Я выбираю долг. А вы решайте». И он ушел из класса, потому что разговор возник на перемене после пятого урока, а у Ант-Арта был еще шестой час в девятом классе. Семиклассники остались одни. Поднялся шум. Голоса опять разделились, но теперь уже было известно мнение Ант-Арта. А его уважали. Все и безоговорочно. И когда перекрикивать всем друг друга надоело, кто-то внес предложение: «Проголосуем».
Должен сказать, что в этом классе издавна был заведен незыблемый порядок: если при каком-либо спорном вопросе проводили голосование, то после голосования все подчинялись большинству. Как принимали решение, так все до одного и делали.
— Проголосуем! — согласились даже самые отчаянные спорщики, и староста класса Коля Котенко сказал:
— Поднимите руки, кто за то, чтобы на матч не ходить?
Сережа руки не поднял. Но, оглядев класс, он понял, что все кончено. Он и еще несколько его друзей-болельщиков остались в меньшинстве. Сережа даже побледнел, закусив губу. И это увидел Коля Котенко.
—
— Правильно! — закричали многие.
Но Гена спросил:
— А почему такое исключение?
Этот Гена всегда спорил с Сережей. Он тоже считал себя специалистом по футболу. Но некоторые ребята подозревали, что он просто завидует Сереже — у него-то таких успехов не было. Как бы то ни было, но он восстал против Колиного предложения. И выдвинул свое: «Или все идем на матч, или никто!»
— Проголосуем, — опять сказал Коля. — Кто за то, чтобы разрешить Сереже одному пойти на матч?
И опять поднялось много рук. Только когда посчитали, выяснилось — голоса «за» и «против» разделились поровну.
— Как же быть? — растерялся Коля.
— Спросим у Ант-Арта, — сказали девочки. — Пусть он кому-то отдаст свой голос.
И тут встал Сережа:
— Зачем беспокоить Ант-Арта? Я воздержался, не голосовал. А раз такое дело, теперь голосую. — И он высоко поднял руку. — За то, чтобы мне не ходить на матч.
Когда об этом сообщили Антону Артемьевичу, Сережи в школе не было. А на другой день на уроки в седьмом классе явились все. Все, кроме… Сережи. Уже прозвенел звонок, а его еще не было.
— Наверное, заболел, — предположил Коля Котенко.
А Гена усмехнулся:
— Да, да, «заболел», это точно!
— Молчи, — крикнул Коля. — Сережка не станет врать.
— А вот посмотришь, — захохотал Гена, но осекся: в класс входил Сережа.
Ни слова не говоря, он сел на свое место.
А в этот миг на стадионе начинался матч. И волнение в классе достигло высшей точки. Пришел Антон Артемьевич и объявил, что в радиобудке за ходом матча следит дежурный радист-десятиклассник. Во время перемен он будет передавать по всей школе сведения о результатах игры.
Действительно, в первую же перемену динамики разнесли по этажам голос диктора.
— Первый тайм окончился вничью. Слушайте отрывок из репортажа со стадиона. — Он включил магнитофонную запись.
Математик вошел в класс со словами:
— Один — ноль в нашу пользу.
— Ура! — закричал кто-то, и математик оценил его патриотический восторг:
— Шагай к доске и реши задачу из жизни местных футболистов.
Одним словом, матч на стадионе шел как надо. Но и занятия в школе шли как надо. Может быть, чуточку возбужденнее вели себя ребята. Зато они все-таки были, сидели в классе, решали задачи. И не только из жизни футболистов.
Вот и все. Или нет. Еще не все.
После уроков Антон Артемьевич спросил у Сережи:
— Почему ты опоздал?
— Ездил к брату, — ответил Сережа. — Отдал ему билет.
— Какой билет?
— Билет на матч.
— У тебя был билет? — удивился учитель.
— Да. — Сережа объяснил, что родители давно пообещали ему ко дню рождения такой подарок — достать хороший билет на этот знаменитый матч. И отец выполнил свое обещание. Но Сережа сказал, что пойти не сможет. Отец ответил: «Делай как хочешь». Ему и Сережиной маме было жалко сына — ведь так мечтал об этом дне! И они сказали: «Если все-таки надумаешь пойми, мы скажем, что ты болел». Они были согласны даже на это, лишь бы доставить сыну радость. Но Сережа отказался.